Крупный мужчина вернулся на свет, неся еще одну одетую в белое женщину. Это явно была та, в синем шелковом платье, потому что волосы ее были теперь распущены и свисали к полу. Мужчина вышел к центру сцены и откашлялся.
— Я полагаю, мы готовы, — начал он.
Мисс Темпл удивилась, услышав его голос, который никак не был ни резким, ни повелительным — напротив, слабым, почти скрипучим. Он звучал прямо из его чрева как нечто надтреснутое, утратившее цельность. Человек и не пытался повышать голос, полагаясь на то, что другие будут внимательно слушать, и впечатление он производил такое внушительное, что публика и в самом деле слушала, затаив дыхание. Он снова откашлялся и приподнял женщину, словно она была простым объектом, который он демонстрировал публике.
— Как видите, эта женщина полностью покорна. Вы понимаете, что это состояние вызвано не воздействием опиума или иных наркотиков. Хотя она и кажется абсолютно беспомощной, именно таким и был ее свободный выбор. Никакого насилия.
Он развернул тело женщины таким образом, чтобы голова была наверху, а ноги касались пола, после чего отошел, отпустив ее. Женщина покачнулась, но удержалась на ногах. Мужчина вдруг отвесил ей пощечину. По амфитеатру прошел ропот. Женщина отшатнулась, но не упала — напротив, ее собственная рука метнулась к лицу мужчины, нанося ответный удар. Он легко поймал ее руку — он явно ждал этого удара — и медленно опустил ее, прижал к ее боку и отпустил. Новой попытки она не предприняла, стояла спокойно, будто ничего и не произошло. Мужчина поднял взгляд к амфитеатру, словно подтверждая это, а потом снова обратился к женщине, ухватив ее на сей раз своей рукой за горло и сжав его. Реакция женщины была мгновенной — она вцепилась в его пальцы, принялась колотить по его руке, потом лягнула по ноге. Мужчина отодвинулся от нее на расстояние вытянутой руки, но не дрогнул. Она не могла до него дотянуться. Лицо женщины покраснело, она пыталась хватать ртом воздух, сопротивление стало более отчаянным. Мужчина убивал ее. Мисс Темпл услышала недовольное бормотание сидевшего рядом с ней человека в форме (такие же протестующие голоса раздались и из других мест), он заерзал в своем кресле, будто собираясь встать. Словно предвидя этот миг, мужчина на сцене ослабил хватку. Женщина пошатнулась, несколько раз хрипло втянула воздух, но ее сопротивление скоро сошло на нет. Минуту или около того спустя силы вернулись к женщине, и она опять приняла свою безмятежную позу.
Мужчина снова обратил взгляд к амфитеатру, как бы подтверждая сделанное ранее заявление, а потом встал за спиной женщины. Быстрым движением он приподнял сзади полы ее пеньюара, завел под них руку и стал совершать манипуляции. Женщина напряглась, попыталась выскользнуть, потом прикусила губу — в остальном выражение ее лица оставалось таким же отсутствующим. Мужчина стоял за ее спиной, его невидимые пальцы продолжали свои движения. Выражение его лица было безразличным — можно было подумать, что он ремонтирует часовой механизм, — когда дыхание женщины перед ним участилось и она слегка изменила позу — наклонилась вперед, центр тяжести переместила на носки. Мисс Темпл смотрела во все глаза (она знала, куда открывается доступ сквозь шелковые трусики, и точно знала, где находятся пальцы мужчины) — выражение сладострастия медленно расползалось по лицу женщины, она испустила вздох, ее горло окрасилось румянцем, пальцы сжались. Мужчина снова резко вытащил руку и отошел в сторону, отерев перед этим пальцы о полу ее пеньюара. Что касается женщины, то она сразу же пришла в прежнее безразличное состояние. Мужчина подал знак, и из тени вышел другой — мисс Темпл сразу его узнала, — тот самый из вагона. Он взял женщину за руку, повел ее вниз по пандусу, и они исчезли из вида.
— Как видите, — продолжил мужчина на сцене, — субъект в высшей степени восприимчив и при этом вполне удовлетворен своим состоянием. Таково непосредственное воздействие при контакте. Вот почему на этих ранних этапах такую важность имеет внимательное наблюдение за реакцией пациента.
Он щелкнул пальцами, и с противоположного пандуса появился второй мужчина, ведя последнюю из трех женщин в белом. Она шла совершенно нормальным шагом и, когда оказалась перед крупным мужчиной на сцене, слегка поклонилась ему. Когда она выпрямилась, он перехватил ее руку от сопровождающего (который сразу же покинул сцену) и развернул лицом к амфитеатру. Она снова поклонилась.
— Эта женщина, — продолжил мужчина, — была нашим пациентом в течение трех дней. Как видите, она полностью владеет собой. Более того, за эти три прошедших дня она приняла новый образ жизни.
Он сделал паузу, чтобы зрители в полной мере оценили сказанное, а потом продолжил с легкой ноткой отвращения, все усиливающейся в его голосе.
— Три дня назад эта женщина — как я полагаю, и многие другие из присутствующих здесь сегодня вечером знают это, — эта женщина считала себя влюбленной. Теперь она с нашей помощью считает себя сильной.
Он замолчал и кивнул женщине.
Как только она заговорила, мисс Темпл узнала низкий голос женщины в плаще с перьями. Тон у нее не изменился по сравнению с тем, каким она рассказывала историю своей поездки в экипаже с двумя мужчинами, но от холодной мечтательной отстраненности, с какой она говорила, у мисс Темпл мурашки побежали по коже.
— Не могу сказать, какой я была, потому что это было бы все равно что рассказать, какой я была в детстве. Столько переменилось… мне ясно теперь, что я могу говорить лишь о том, какой я стала. Да, я считала, что влюблена. Влюблена, потому что не видела дальше своего носа и в своем рабском подчинении верила, что освободить меня может только любовь. Я убедила себя, будто прекрасно понимаю, как нужно жить. Я была уверена, что бессмысленная привязанность к другому человеку может заменить мои собственные действия. Верила же я исключительно в последствия этой привязанности — в деньги, положение в обществе, в уважение, которые теперь представляются мне всего лишь составляющими моих собственных неограниченных возможностей. За эти три дня я приобрела трех новых любовников, капитал, чтобы начать новую жизнь в Женеве, и работу, которую мне не позволено, — здесь она стыдливо улыбнулась, — назвать. За это время я сумела приобрести и потратить больше денег, чем прошли через мои руки за всю предыдущую жизнь.
Она закончила свою речь, кивнула зрителям и шагнула назад. Снова появился сопровождающий, взял ее за руку и увел в темноту. Крупный мужчина проводил ее взглядом, потом обратился к аудитории:
— Я не могу сообщить вам подробности — по той же причине, по которой я не могу разгласить подробности, касающиеся кого-либо из вас. Я не пытаюсь ни в чем вас убедить, я только предлагаю. Эти две женщины приняли наше приглашение и получат соответствующее вознаграждение. Эта третья — вы увидите ее преображение своими глазами и сами сделаете свой выбор. Прошу вас помнить, что суровость процедуры отвечает силе ее преобразовательного воздействия. Я не прошу у вас ничего, кроме вашего внимания и вашего молчания.
С этими словами он наклонился и поднял один из деревянных ящиков. Направляясь с ним к столу, он легко, одними пальцами откинул крышку и отшвырнул ее в сторону — она упала с глухим стуком. Он посмотрел на женщину и поставил ящик на стол рядом с ее ногой. Залез в ящик обеими руками и принялся там что-то регулировать, соединять. Удовлетворившись сделанным, извлек из ящика нечто, показавшееся мисс Темпл необычно большими очками с невероятно толстыми стеклами, оправой в черной резине и свисавшими с них медными проводами. Он склонился над женщиной, закрывая ее от зрителей, и, сорвав с нее белую маску, швырнул ту в сторону. Но прежде чем кто-либо успел увидеть ее лицо, он опустил на него странный прибор из ящика и закрепил его короткими мощными движениями, от которых ноги женщины судорожно задергались. Он отошел к ящику. Женщина тяжело дышала, щеки у нее были влажны, пальцы сжимали рукава пеньюара. Мужчина извлек из ящика металлический зажим со зловещей формы зубцами, один его конец прикрепил к медному проводу, а другой — к чему-то в ящике, к чему — мисс Темпл не было видно. После этого, однако, то, что находилось в ящике, засияло бледно-голубым светом. У женщины перехватило дыхание, и она застонала от боли.