— Ах, вот как…
— Во всяком случае, сейчас его нет дома…
— Если разрешите, я зайду на минутку. Я села не в тот автобус и мне пришлось долго идти пешком.
— Ну, конечно, — гостеприимно ответила миссис Аркетт. — Проходите, прошу вас…
— Спасибо, — поблагодарила Эллен, следуя за ней в душную переднюю, которая оказалась еще и совершенно темной, когда хозяйка закрыла наружную дверь.
Справа была лестница, ведущая на второй этаж, а слева дверь в гостиную, на вид холодную и заброшенную, как все комнаты, куда редко заходят.
— Не хотите ли пройти на кухню?
— С удовольствием.
Миссис Аркетт опять улыбнулась, показав свои безупречные зубы. Эллен шла за ней, недоумевая, почему столь неприветливая во время разговора по телефону хозяйка стала вдруг такой любезной.
Кухня была покрашена такой же светло-коричневой краской, как и наружные рамы. На белом лакированном столе лежал листок с кроссвордом, которым миссис Аркет, по-видимому, развлекалась перед приходом Эллен.
— Садитесь, пожалуйста, мисс…
— Гант.
— Садитесь, мисс Гант. Не хотите ли поджаренной кукурузы? — предложила она, придвигая к Эллен пеструю фарфоровую вазочку с воздушными зернами.
— Нет, спасибо, — поблагодарила Эллен, садясь и вешая пальто на спинку стула.
— Вы приехали издалека?
— Из Калифорнии.
— Я не знала, что у Гордона есть родственники на Западе.
— Я там просто гостила, родилась же я на Востоке.
— Ах, так.
— А как поживает Гордон? — осведомилась Эллен.
— Чувствует он себя прекрасно, несмотря на всю свою загруженность, на занятия и радиопередачи.
— Радиопередачи?
— Неужели вы не знаете, что он выступает по радио?
— Я давно ничего от него не получала.
— Так ведь он там работает уже добрых три месяца, — гордо сообщила миссис Аркетт. — Он ставит пластинки, а потом их комментирует. «Пластинки для вас» — вот как называется его передача. Она бывает каждый вечер, кроме воскресенья, от восьми до десяти часов.
— Чудесно!
— Да, он теперь у нас известная личность, — с важным видом продолжала хозяйка. — Сюда приходили репортеры и в прошлое воскресенье о нем написали в газете. А уж девушки! Вы не можете себе представить! Совершенно незнакомые особы звонят ему буквально каждую минуту. Это все студентки из университета Стоддард. Он о них и слышать не хочет. Мне приходится самой подходить к телефону. С ума сойти можно!
— А вы не знаете, Гордон по-прежнему встречается с той девушкой, о которой он мне рассказывал в прошлом году? — спросила Эллен, стараясь говорить непринужденно.
— Кого вы имеете в виду?
— Насколько я помню, это блондинка небольшого роста, очень хорошенькая. Гордон часто упоминал ее в своих письмах, но после апреля ничего больше о ней не писал.
— По правде сказать, — заметила миссис Аркетт, — Гордон со мной не откровенничает. Но назовите мне ее имя, может быть, я и вспомню.
— К сожалению, я его забыла. А вы никого не можете припомнить?
— Постойте-ка, — задумчиво сказал хозяйка. — Одну из них звали Луэллой. Так зовут мою невестку, поэтому я и запомнила. Потом была Барбара… Ах, нет, это было годом раньше. Позвольте… Луэлла… я уверена, что были и другие, но хоть убейте, не могу вспомнить.
— Мне кажется, — сказала Эллен, подумав, — что ее звали Дороти.
— Дороти? Нет, при мне он никогда ее не упоминал… Но случается, что он звонит из аптекарского магазина…
— Тогда, может быть, Дорри?
Мисси Аркетт задумалась на минуту, потом пожала плечами в знак своего бессилия.
— Хотелось бы знать, — сказала Эллен, меняя тактику, — получил ли Гордон мое письмо.
— Я могу пойти посмотреть, — любезно предложила миссис Аркетт, — мне нужно, кстати, поискать одно слово у него в словаре. В кроссворде сказано так: «находится в церкви, из четырех букв»… Вам не приходит в голову, что это может быть?
— Нет, — рассеянно ответила Эллен. — Можно, я пойду с вами? Мне хотелось бы посмотреть на комнату Гордона. Он писал, что она очень уютная.
— Пойдемте, — сказала миссис Аркетт, вставая.
Комната оказалась, действительно, на редкость приятной. Обои в цветочках, светлая мебель… Миссис Аркетт сразу взяла словарь и стала в нем рыться. Тем временем Эллен осматривалась. Она быстро пробежала глазами названия книг, выстроившихся на полке над письменным столом. «Сборник лучших рассказов 1950 года», «Краткий курс истории», «Учебник произношения для дикторов», «История американского джаза», «Основы психологии», «Сокровищница американского юмора», «Три шедевра детективного жанра». Потом она наклонилась над столом и перебрала лежавшие там письма.
— Узнаете ваше? — спросила миссис Аркетт.
— Да, вот оно.
— В таком случае, мы можем спуститься вниз.
Эллен последовала за миссис Аркетт на кухню, потом, машинально надев пальто, обескураженно произнесла:
— Итак, мне остается только уйти.
— Уйти? — подняла брови миссис Аркетт.
Эллен кивнула.
— Но почему, ради всего святого, вы не хотите дождаться Гордона? Сейчас десять минут третьего, — сказала миссис Аркетт, бросив взгляд на стенные часы. — Последняя лекция у него кончается в два часа. Он должен прийти с минуты на минуту.
— Но вы… вы сами сказали, что он ушел на весь день! — пролепетала Эллен.
— Я? Ничего подобного я вам не говорила, — обиженно возразила миссис Аркетт. — Зачем же вы оставались здесь столько времени, если не собирались его дождаться?
— Вы сказали мне по телефону…
— По телефону? Так это вы звонили около часа?
Эллен кивнула с жалобным видом.
— А почему вы сразу не сказали мне кто вы? Я приняла вас за одну из этих помешанных, которые надоедают ему с утра до вечера. Им я всегда отвечаю, что он ушел на весь день… Но если вы думали, что его не будет дома, — продолжала она с недоверчивым видом, — почему вы все же пришли?
— Я… я хотела встретиться с вами. Гордон много писал мне о вас…
— А все эти вопросы, которые вы мне задавали? Что вы хотели узнать? — снова заговорила миссис Аркетт и вцепилась своими длинными худыми пальцами в руку Эллен.
— Отпустите меня! — взмолилась Эллен в совершенном отчаянии.
— А что вы высматривали у него в комнате? — Лошадиное лицо с выпученными глазами, покрывшееся безобразными красными пятнами, придвинулось к Эллен. — Как я могу быть уверена, что вы там ничего не стащили, пока я стояла к вам спиной?