Вэнь полз на четвереньках, силясь встать на ноги. Его шатало, спотыкаясь, он двинулся вперед к шахте. Чип ударил лучом по его груди, пламя лизнуло балахон, и Вэнь рухнул на колени и растянулся на полу. Волосы его загорелись, балахон пылал.
Удары сотрясали дверь, и снаружи раздавались крики. Распахнулись другие двери, в помещение холодильника ворвались номеры.
— Назад! — закричал Чип, прицелился в ближайшую колонну и включил лазер. Грохнул взрыв, и пилон согнулся.
Пламя в шахте стало опадать, и погнутая колонна медленно, со скрежетом пошла вбок.
Номеры наполняли цех.
— Все назад! — заорал на них Чип, и они отступили к дверям.
Он двинулся в угол, глядя на колонны и потолок. Позади него отворилась дверь.
— Назад! — крикнул он, прижимая ее плечом.
Стальная оболочка колонн лопалась; наружу крошился наполнявший их бетон.
Почерневший потолок трещал, стонал и рушился, обваливаясь кусками.
Наконец колонны не выдержали, и потолок рухнул весь. Банки данных были опрокинуты и раздавлены в своих гнездах, обваливались гигантские стальные блоки, сокрушая все, что еще казалось целым, и с грохотом падали поверх уже упавшего, обрушилась и стена с аппаратурой. Взрывы продолжали греметь в ближних и дальних шахтах.
Чип прикрывал лицо рукой, защищаясь от нестерпимого жара. Он поглядел на то место, где был Вэнь. Там лежал какой-то узел, тяжестью своей продавивший пол.
Шум и треск доносился сверху, оттуда, где был потолок, из черноты, обрамленной карнизом, подсвеченным огнем пожара. И рушились банки данных, громоздясь на те, что были уже раскиданы, давя их и корежа. Банки заполнили пролом, но все падали, катились, грохотали.
В цехе, несмотря на пожар, заметно похолодало.
Чип опустил руку и смотрел — на темные очертания стального хаоса, нагромождения искореженного оборудования и обломков потолка. Он все смотрел и смотрел, потом повернулся, распахнул дверь и пошел сквозь толпу сгрудившихся, заглядывавших внутрь номеров.
Он проталкивался с оружием в руке мимо номеров и программистов, бежавших ему навстречу по белоплиточному коридору, мимо многочисленных программистов, бежавших по коридорам, устланным коврами и увешанным картинами.
— Что случилось? — закричал Карл, остановясь и поймав его за руку.
Чип взглянул на него и сказал:
— Ступай, смотри.
Карл отпустил его, глянул на пистолет в руке и на его лицо, повернулся и побежал дальше.
Чип продолжал свой путь.
Он умылся, обработал заживляющим раствором царапины на руках и порезы на лице и надел паплоновый балахон. Застегиваясь, он осмотрел комнату. Мелькнула мысль забрать с постели покрывало Маттиоле на платье и небольшую картину или что-нибудь другое для Джулии. Но он сейчас же передумал и решил этого не делать. Он рассовал по карманам сигареты, сунул туда же пистолет. Дверь приоткрылась, и он снова выхватил бластер. В двери стояла Дейдр и ошалело смотрела на него в упор.
Он убрал пистолет в карман.
Она вошла и прикрыла за собой дверь.
— Это сделал ты?
Он утвердительно кивнул.
— Ты хоть понимаешь, что сотворил?
— То, чего не сотворили вы, — сказал он. — Вы пришли сюда ради этого и изошли болтовней.
— Я пришла сюда, чтобы остановить Уни и перепрограммировать его, — сказала она, — а не для того, чтобы уничтожить!
— Его, если помнишь, уже перепрограммировали, — сказал он. — И если бы я только остановил его и заставил перепрограммировать — уж и не ведаю, каким образом я бы это сделал, — но если бы это даже удалось, то все равно, рано или поздно, все опять вернулось бы на старый лад. Тот же Вэнь или новый — то есть я. «Это удовольствие, обладать им» — такими были его последние слова. А все прочее свелось бы к рационализации. И к самообману.
Она отвернулась, потом снова гневно взглянула на него.
— Все провалится в тартарары, — сказал она.
— Никаких сотрясений не ощущаю.
— Все погибнет. Вентиляция может отказать. Есть опасность радиации.
— Я и не рассчитываю здесь оставаться, — сказал он.
Она открыла дверь, посмотрела на него и вышла.
Он вышел следом за ней. Программисты торопливо шли по коридорам в обоих направлениях, несли картины, узлы с бельем, диктофоны, лампы. («Вэнь был там! Он погиб!» «Не суйся на кухню, там сумасшедший дом!») Он шел среди них. На стенах не осталось ничего, кроме рам, висевших на своих местах. («Сирри говорит, это был Чип, а не новенькие!» «Двадцать пять лет тому назад, унифицируй мы острова, у нас хватило бы программистов, но он отбился от меня цитаткой насчет эгоизма»)
Эскалаторы действовали. Он поднялся на самый верхний уровень и прошел через полуоткрытую стальную дверь в ванную, где оставил юношу и женщину. Сейчас их там не было.
Он спустился этажом ниже. Программисты и номеры с картинами и узлами толпились в помещении, откуда был выход в туннель. Он влился в толпу. Дверь впереди была опущена, но, должно быть, не до конца, потому что все продвигались вперед, хотя и очень медленно. («Скорей!» «Пошевеливайтесь же!» «О, Христос и Вэнь!»)
Его схватили за руку, и Мадхир впился в него глазами, прижимая к груди скатерть. «Это были вы?» — спросил он.
— Да, — ответил Чип.
Мадхир, глядя на него, трясся, наливался краской.
— Псих! Маньяк!
Чип высвободил руку, повернулся и двинулся вперед.
— Вот он! — закричал Мадхир. — Чип! Это все он! Это сделал он! Вот он! Здесь! Он один все сделал!
Чип продвигался вместе с толпой, глядя на стальную дверь впереди, держа в кармане руку на пистолете. («Ты, братобоец, спятил, что ли?» «Он сумасшедший, он сумасшедший!»)
Они вошли в туннель, сперва шагали быстро, затем сбавили шаг и пошли еле-еле — нескончаемый поток темных, нагруженных скарбом фигур. Кое-где светились фонари, выхватывая каждый округлый сектор туннеля, блестевший отделкой из пластика.
Чип увидел Дейдр, сидевшую у стены туннеля. Она взглянула на него с холодной ненавистью. Он продолжал идти, не снимая руки с рукоятки пистолета.
Выйдя из туннеля, люди садились или ложились на площадке. Кое-кто курил, кто-то закусывал. Собирались в кучки, не выпуская из рук остатков имущества. Кто-то пытался выменять вилки на сигареты.
Чип увидал на земле носилки, четверо или пятеро штук, номер держал над ними фонарь, другие номеры стояли рядом на коленях.
Он, держа пистолет в кармане, подошел. На носилках лежали накрытые простынями юноша и женщина с забинтованными головами, глаза их были закрыты, но видно было, что они живы, дышат. На других, носилках лежали номеры и Барлоу, председатель Совета по продовольствию. Глаза у Барлоу были закрыты, и, похоже, он был мертв. Розен опустился возле него на колени, что-то прикладывал к его груди в раскрытый балахон.