Когда город согрели первые теплые дни 1984 года, уровень тревоги полез вверх. К тому времени Монстр привлек внимание всего мира. Многие газеты, в том числе лондонская «Санди таймс» и токийская «Асахи симбун», посвятили ему специальные репортажи. Документальные фильмы транслировались во Франции, Германии и Британии. За границей интерес вызывал не просто серийный убийца как таковой: иностранцев зачаровывал главный герой истории — город Флоренция. Для большей части мира Флоренция — не обычный город, где живут люди, это огромный музей, где женская красота многократно воспета в образе Мадонны поэтами и художниками, а мужская красота — в прославленном «Давиде». Это город изящных дворцов, загородных вилл, садов, мостов, сувенирных лавок и превосходных кафе и ресторанов. В этом городе не могло быть грязи, преступлений, уличного шума, отравленного воздуха, граффити и торговцев наркотиками, тем более — серийных убийц. Появление Монстра сорвало с Флоренции волшебное покрывало, под которым оказалось не чудо Ренессанса для туристов, а трагедия и убожество современности.
Летом напряжение стало почти невыносимым. Мало кто из флорентийцев верил, что Монстр за решеткой. Марио Специ сверился с календарем и убедился, что до конца лета осталась всего одна безлунная субботняя ночь: с 28 на 29 июля. За несколько дней до конца той недели Специ навестил в управлении полиции главного инспектора Сандро Федерико. Поболтав немного о том о сем, он сказал:
— Сандро, боюсь, надо постараться, чтобы в ночь на воскресенье никто не выезжал за город.
Полицейский сложил пальцы рожками, отгоняя дьявола.
Воскресенье двадцать девятого настало и прошло мирно. В понедельник, тридцатого, еще затемно в доме Специ зазвонил телефон.
Это было великолепное утро — одно из тех, что кажутся божьим даром. Вокруг Специ расстилались идиллические цветущие луга, изобилующие лекарственными травами, рядом раскинулся городок Виккьо, родина художника Джотто. Отсюда до Флоренции было сорок километров.
Трупы новых жертв, Пии Ронтини и Клаудио Стефаначчи, обнаружили перед рассветом на заросшей травой тропинке проискавшие их всю ночь друзья. Ей было девятнадцать, ему только что исполнилось двадцать. Отсюда было не больше двадцати километров до Борго Сан-Лоренцо, где в 1974 году Монстр совершил первые убийства.
Клаудио так и остался в машине, стоявшей у лесистого склона холма с названием Ла Бочетта — «Лесок». Пию оттащили на несколько десятков метров в поле, снова выбрав открытое место не более чем в двухстах метрах от крестьянского дома. Она была искалечена так же, как другие убитые женщины. Но на сей раз убийца пошел еще дальше. Он вырвал — слово «удалил» здесь не подходит — ее левую грудь. Время смерти установили по свидетельским показаниям: крестьянин слышал выстрелы в 9:40 вечера и принял их за выхлоп мотоцикла.
Новое преступление произошло в то время, когда три главных подозреваемых на роль Монстра — Франческо Винчи, Пьеро Муччарини и Джованни Меле — сидели в тюрьме.
Новое двойное убийство вызвало ужас, смятение и ливень жестких упреков в адрес полиции. Дело опять попало на первые страницы газет по всей Европе. Людям казалась, что, пока убийца преспокойно пополняет свой список жертв, полиция ничего не делает, разве что арестовывает подозреваемых, чья невиновность подтверждается очередным ударом Монстра. Тем не менее Марио Ротелла отказался освободить трех подозреваемых из заключения. Он был убежден, что они участвовали в убийствах 1968 года и, стало быть, им известна личность Монстра.
Полиция и прокуроры, участвовавшие в деле, ударились в панику. Винья обратился к общественности.
— Тот, кто знает, должен заговорить, — убеждал он. — Наверняка есть те, кто знают и, по тем или иным причинам, молчат. Подобная патология не может не проявляться каким-то признаками или намеками, заметными для близких.
Снова накатило цунами анонимных писем — их были тысячи, иной раз составленные из вырезанных из газеты букв. Анонимки, заполняя полку за полкой в полицейском управлении, подозревали Монстра в соседе, родственнике, человеке с необычными сексуальными пристрастиями, в местном священнике или семейном враче. И снова под подозрением оказались многие гинекологи. Под другими письмами стояли подписи, порой известных интеллектуалов, предлагавших сложные теории, пестрящие учеными цитатами и латинскими вставками.
После двойного убийства в Виккьо Флорентийский Монстр стал не просто преступником, он превратился в темное зерцало, отражающее потаенные истоки самого города — его самые темные фантазии, самые странные мысли, самые устрашающие суеверия и предрассудки. Многие обвинители утверждали, что за убийствами стоит эзотерический или сатанинский культ. Разные профессора и самозваные эксперты, понятия не имевшие о криминалистике и серийных убийцах, выступали со своими теориями по телевидению и на страницах газет.
Один «эксперт» озвучил распространенное убеждение, что Монстр, возможно, англичанин.
— Эти преступления более типичны для Англии или соседней с ней Германии.
Другой красноречиво иллюстрировал ту же теорию в письме в газету:
«Вообразите Лондон. Сити. Непроглядный ночной туман. Образцовый горожанин неосязаемо, внезапно возникает из тумана и набрасывается на невинную юную пару. Вообразите жестокость, эротизм, бессилие, муку…»
Советам не было конца.
«Вы можете легко выследить, разыскать и арестовать убийцу, надо только знать, где искать: в лавках мясников и в больницах, ведь очевидно, что мы имеем дело с мясником, врачом или санитаром».
И еще:
«Он, несомненно, холостяк, около сорока лет, живет с матерью, которая знает его „тайну“, знает и его священник, из исповеди, поскольку он регулярно посещает церковь».
Феминистический вариант:
«Монстр — женщина, мужеподобная англичанка, преподающая в флорентийской школе детям старше тринадцати».
Сотни самозваных частных детективов понаехали во Флоренцию со всей Италии, у многих разгадка дела была уже в кармане. Иные бродили ночами по холмам в окрестностях Флоренции, вооруженные до зубов, то ли высматривая Монстра, то ли позируя с пистолетом в руке для впечатляющих фотографий, которые охотно печатали газеты.
Несколько человек сами явились в главное управление полиции, уверяя, что они и есть Монстры. Один умудрился даже прорваться на радиочастоту городской службы «скорой помощи» с заявлением:
— Я Монстр, и я еще нанесу удар.
Многие горожане поражались, сколько извращенности, заговоров и просто доброго старого безумия таилось в головах у живущих рядом с ними таких же флорентийцев.
— Никогда бы не подумал, что во Флоренции столько людей со странностями, — сказал Паоло Канесса, один из участвовавших в расследовании прокуроров.
— Самое горькое, — сокрушенно заметил инспектор Сандро Федерико, — что где-то в этой трясине анонимного безумия таится нужный нам ключ — и мы его пропустим.