Дон Альфонсо кивнул, словно то, что он услышал, было самой обычной вещью на свете.
— Да-да, так когда-то поступали и мы, таваха, — хоронили себя со своим добром, — и это всегда злило наших сыновей. Но потом пришли миссионеры и объяснили, что Иисус даст нам новые вещи на небесах. И поэтому не надо хоронить с умершими их добро. Я видел его изображения — он нарисован бедняком, без кастрюль, без свиней, без кур, даже без башмаков и жены. Но может быть, пусть лучше человека похоронят со всем скарбом, чем потом из-за него передерутся сыновья. Они уже при жизни начинают цапаться. Поэтому я раздал все, что имел, сыновьям и дочерям, а сам живу как нищий. Теперь им не из-за чего ссориться, и они не желают мне смерти. Старик закончил речь и вложил в рот трубку.
— А другие белые здесь были? — спросила Сэлли.
— Десять дней назад останавливались два каноэ с четырьмя людьми — двумя белыми и двумя горными индейцами. Я было подумал, что молодой — Иисус Христос, но в миссионерской школе сказали, что такие люди называются хиппи. Они отдохнули день и поплыли дальше. Потом появились четыре лодки с двумя гринго и солдатами. Они наняли дона Орландо в проводники. И вот я задаю себе вопрос: почему столько ненормальных американцев спешат на Меамбарское болото? Они тоже ищут могилу вашего отца?
— Да. Это мои братья.
— Тогда почему вы не вместе? — Том не ответил.
Вместо него заговорила Сэлли:
— Вы упомянули о горных индейцах, которые плыли с первой партией. Вы знаете, откуда они?
— Дикие голые люди со склонов. Они раскрашивают себя в красный и черный цвета. Они не верят в Христа. Мы-то здесь все немного христиане — не слишком, но достаточно, чтобы поладить с миссионерами из Северной Америки, когда они привозят еду и лекарства. Мы поем и хлопаем в ладоши Иисусу. Так я заработал свои новые очки. — Он снял очки и подал Тому посмотреть.
— Дон Апьфонсо, — сказал Том, — нам нужен проводник, который провел бы нас вверх по реке. И еще припасы и оборудование. Вы можете нам помочь?
Индеец долго пыхал трубкой и наконец кивнул:
— Хорошо, я вас провожу.
— Нет-нет! — испугался Том и окинул взглядом тщедушную фигуру. — Я не об этом просил. Мы не можем уводить вас из деревни. Вы нужны здесь.
— Я? Здесь? Деревня только обрадуется, если избавится от старого дона Альфонсо.
— Но вы здесь самый главный.
— Чушь!
— Путешествие предстоит долгое. Не по вашему возрасту.
— Я еще силен, как тапир. И достаточно молод, чтобы еще раз жениться. И если честно — с удовольствием завел бы себе старушку, чтобы она заняла пустое место в гамаке и каждый вечер укачивала меня вздохами и поцелуями.
— Дон Альфонсо…
— И чтобы эта старушка по утрам щекотала меня и лизала язычком в ухе. Тогда я буду просыпаться с первыми птичками. Не сомневайтесь, я, дон Альфонсо Босвас, отведу вас на Меамбарское болото.
— Нет! — возразил Том твердо, как только мог. — Нам нужен молодой проводник.
— Не отвертитесь. Я видел во сне, что вы придете, и я вас поведу. Так что решено. Я говорю по-испански и по-английски. Но предпочитаю испанский. Английский меня пугает. Такое впечатление, что человека душат.
Том в отчаянии посмотрел на Сэлли. Старик был просто невыносим.
В эту минуту возвратилась Марисоль. Она пришла с матерью. Обе несли покрытые пальмовыми листьями деревянные подносы, а на них лежали свежие горячие лепешки, жареное мясо, бананы, орехи, свежие фрукты.
Том никогда в жизни не испытывал подобного голода. Они с Сэлли предались пиршеству, дон Альфонсо присоединился, а девочка с матерью молча удовлетворенно наблюдали. Когда Том и Сэлли покончили с первой порцией, женщина забрала подносы и наполнила снова. А затем повторила это в третий раз.
Завершив трапезу, дон Альфонсо откинулся на стуле и вытер рот.
— А теперь к делу, — как можно тверже начал Том. — Сон не сон — вы с нами не пойдете. Нам нужен молодой человек.
— Или женщина, — добавила Сэлли.
— Я возьму с собой двух юношей, Чори и Пинго. Но я, кроме дона Орландо, в деревне единственный, кто знает путь через Меамбарское болото.
— Вынужден отклонить ваше предложение.
— У вас мало времени. За вами гонятся солдаты.
— Они уже здесь были?
— Сегодня утром. И еще вернутся.
Том посмотрел на Сэлли, затем снова перевел взгляд на дона Альфонсо.
— Мы ничего плохого не сделали. Я объясню…
— Не надо ничего объяснять. Солдаты — плохие люди. Надо собираться немедленно. Марисоль! — позвал он девочку.
— Да, дедушка?
— Нам нужны непромокаемый брезент, спички, бензин, масло для двухтактного двигателя, инструменты, сковородка, кастрюля, ложки и вилки и канистры с водой… — Старик продолжал перечислять необходимые веши и продукты.
— У вас есть лекарства? — спросил Том.
— Много, благодаря миссионерам с севера. Чтобы получить их, мы очень сильно хлопаем Христу. Марисоль скажет людям, чтобы они принесли все это и продали по честной цене.
Девочка бросилась из дома так, что косички разлетелись в стороны. А через десять минут вернулась. За ней тянулась вереница стариков, старух и детей, и каждый что-то нес в руках. Дон Альфонсо остался в доме и наблюдал за процессом купли-продажи, а Марисоль организовывала очередь.
— Покупайте то, что нужно, а другим велите уйти, — поучала она. — Платите то, что просят, не торгуйтесь, у нас это не принято. Говорите либо «да», либо «нет».
Она прикрикнула на разбредающихся людей, и они немедленно выстроились в линию.
— Будет вождем в деревне, — сказал по-английски Том, глядя, как девочка справляется со стариками.
— Она уже вождь, — отозвалась Сэлли.
— Мы готовы, — сообщила Марисоль и дала знак первому в очереди подойти. Он протянул пять джутовых мешков. — Четыреста, — назвала цену девочка.
— Долларов?
— Лемпир [27] .
— А сколько это в долларах?
— Два.
— Берем.
Следующий в очереди принес большой мешок бобов, мешок непросеянного сушеного зерна и безбожно измятую кастрюлю с крышкой. Родной ручки не было, но на ее месте красовалась другая — изящно вырезанная из дерева и покрытая лаком. Доллар.
— Берем.
Индеец оставил вещи и ушел. Третий предложил две майки, двое старых, замызганных шортов, кепку водителя грузовика и пару новеньких, с иголочки, кроссовок «Найк».
— Все на меня, — удивился Том. — И кроссовки тоже. Вот уж не думал обнаружить здесь «Эр Джордане».