Два холодных кольца охватили запястья Роланда. Дважды щелкнуло.

– Отлично, – другой голос. – Теперь ты, сынок.

– Будь я проклят, если дам заковать себя! – По голосу чувствовалось, что Катберт на грани истерики.

Послышался глухой удар, сдавленный крик боли. Роланд повернулся и увидел Алена, опустившегося на одно колено, прижимающего левую руку ко лбу. По лицу бежала кровь.

– Врезать ему еще раз? – спросил Джейк Уайт. Старый пистоль он держал за ствол. – Я могу, ты знаешь, в такую рань даже приятно размять руку.

– Нет! – Лицо Катберта перекосило от ужаса и горя. У него за спиной стояли трое вооруженных мужчин, стерегущих каждое его движение.

– Тогда будь хорошим мальчиком и заведи руки назад.

Катберт, борясь со слезами, подчинился. Наручники на него надел помощник шерифа Бриджер. Еще двое мужчин подняли Алена на ноги. Он покачнулся, но устоял. Наручники защелкнулись и на его запястьях. Ален взглядом встретился с Роландом, попытался улыбнуться. Пожалуй, то был самый жуткий момент в это ужасное утро. Роланд кивнул Алену и дал себе зарок: никогда в жизни, даже если он проживет тысячу лет, такого с ним не повторится.

На этот раз Ленджилл заменил галстук шейным платком, но пиджак, как показалось Роланду, он надел тот же, что и на обед у мэра несколько месяцев назад. Рядом с ним, раздувшись от важности, стоял шериф Эвери.

– Парни, – изрек шериф, – вы арестованы за преступления против феода. Конкретно – за предательство и убийство.

– И кого же мы убили? – спросил Ален. У кого-то из мужчин вырвался смешок, то ли нервный, то ли циничный.

– Мэра и его канцлера, как вы знаете не хуже меня, – ответил Эвери. – А теперь…

– Как вы могли пойти на такое? – с любопытством спросил Роланд. Обращался он к Ленджиллу. – Меджис – ваш дом. Я видел на кладбище могилы ваших отцов. Как вы могли поступить так с родным домом, сэй Ленджилл?

– Я не собираюсь стоять здесь и трепаться с тобой. – Ленджилл смотрел через плечо Роланда. – Алварес! Приведи его лошадь. Я думаю, такие классные наездники, как вы, справятся с лошадьми и без…

– Нет, скажите мне, – прервал его Роланд. – Не стесняйтесь, сэй Ленджилл, вы же привели сюда только друзей, посторонних тут нет. Как вы могли пойти на такое? Вы изнасиловали бы собственную мать, если б застали ее спящей с вздернутым платьем?

Рот Ленджилла дернулся, отнюдь не от стыда или раздражения, его покоробила бестактность Роланда, потом посмотрел на Эвери:

– Трепать языком в Гилеаде их научили, не так ли?

Эвери взмахнул винтовкой, которую держал в руках, занеся приклад над закованным в наручники стрелком.

– Сейчас я научу тебя разговаривать с достойными людьми, научу! Только скажи, Френ, и я прочищу ему мозги.

Ленджилл остановил его:

– Не дури. Лежащий он нужен мне только мертвый.

Эвери опустил винтовку. Ленджилл повернулся к Роланду:

– Ты не проживешь достаточно долго, чтобы воспользоваться моим советом, Диаборн, но я все равно дам его тебе: в этом мире надо держаться победителем. И следить, откуда дует ветер, чтобы не пропустить момента, когда он меняет направление.

– Ты забыл лицо своего отца, жалкий маленький червяк, – отчеканил Катберт.

И добился результата, которого не принесла фраза Роланда об изнасиловании матери: выдубленные солнцем и ветром щеки Ленджилла на мгновение полыхнули румянцем.

– На коней их! – рыкнул он. – Я хочу, чтобы через час они сидели в камере!

5

Роланда так энергично усаживали на лошадь, что он едва не свалился на землю с другой стороны… свалился бы, если б Дейв Холлис не поддержал его и не вставил сапог Роланда в стремя. При этом Дейв нервно улыбнулся стрелку.

– Мне очень жаль видеть тебя здесь, – сказал ему Роланд.

– И я сожалею о том, что я здесь, – ответил помощник шерифа. – Раз уж вы приехали убивать, лучше бы сделали это раньше. И твоему приятелю не следовало вести себя так нагло. Зря он оставил на месте преступления свою визитную карточку. – И Дейв мотнул головой в сторону Катберта.

Роланд и представить себе не мог, о чем толкует помощник шерифа Дейв, но особого значения это и не имело. В то, что они убийцы, не верил ни один из этих мужчин, включая Дейва. Хотя, полагал Роланд, по прошествии лет поверят и будут рассказывать об этом детям и внукам. О великом дне, когда они схватили предателей.

Стрелок коленями развернул Быстрого и оказался лицом к лицу с Джонасом. В зеленой шляпе скотовода, старом сером плаще, на широкогрудом жеребце, который стоял рядом с проселком, ведущим к Великому Тракту. У правого колена, в кожаном чехле, висела винтовка. Левую полу плаща Джонас отбросил, обнажив рукоятку револьвера. Его седые волосы, не расчесанные с утра, падали на плечи.

Он приподнял шляпу, приветствуя Роланда:

– Хвалю. Для тех, у кого только-только обсохло на губах молоко, вы отлично провели свою партию.

– Старик, – ответил ему Роланд, – ты зажился на этом свете.

Джонас улыбнулся:

– Ты бы это поправил, если бы мог, не так ли? Да, полагаю, поправил бы. – Он стрельнул взглядом на Ленджилла. – Забери их игрушки, Френ. Обрати внимание на ножи. Револьверы у них есть, хотя они их никому не показывали. Однако я знаю чуть больше, чем им хотелось бы. И не забудь про рогатку этого весельчака. Не так давно он чуть было не снес голову Рою.

– Это вы о рыжем? – спросил Катберт. Конь так и плясал под ним, поэтому юношу мотало из стороны в сторону, словно циркового наездника. – Он бы этого и не заметил. Яйца ему еще нужны, но отнюдь не голова.

– Возможно, ты прав. – Джонас наблюдал, как помощники шерифа собирают дротики и лук Роланда. Рогатку сняли с пояса Катберта вместе с кожаным футляром, который тот для нее сделал. Помощник шерифа Бриджер взял и мешочек с металлическими шариками, который также висел на поясе под левой рукой Катберта.

Когда с разоружением покончили, Джонас одарил Роланда радостной улыбкой:

– Как тебя зовут на самом деле, щенок? Говори, не стесняйся. На лошади ты сидишь последний раз, и мы оба это знаем.

Роланд молчал. Ленджилл взглянул на Джонаса, изогнул бровь. Джонас пожал плечами, посмотрел в сторону города. Ленджилл кивнул и пальцем ткнул Роланда в бок.