Договорились. Я, между прочим, тоже могу много мороженого слопать, — предостерег ее Никита.
Не мылься, мороженое лопать буду я. А ты — платить! — засмеялась Маня.
Значит, завтра с утра тебе придется очень рано выйти из дому, а что ты скажешь сестре? — поинтересовался Гошка.
Придумаю что-нибудь! Большое дело!
Может, стоит ей все рассказать, а то чем больше врешь… — тяжело вздохнул Никита.
Нет, нельзя! Она за меня испугается, тогда даже маме в состоянии наябедничать.
— Она на ябеду не похожа, — вступился за Сашу Гошка.
Его тон Мане не понравился. Она взглянула на Гошку с подозрением. Неужели он втюрился в Сашку?
А почем ты знаешь, как выглядят ябеды? У них что, на лбу метка есть?
Метки нет, просто я всегда чувствую, способен человек на подлость или не способен. Вот и все. Твоя сестра, по-моему, не способна. — Он произнес это нарочито бесстрастным голосом, уж больно ему не хотелось, чтобы хоть одна живая душа догадалась о его чувствах.
Ну, раз ты так считаешь, я ей все расскажу, но предупреждаю — она может мне помешать, и тогда все сорвется.
Подожди! — остановил ее Никита. — Пока никому ничего не говори! Если сумеешь завтра вырваться из дома, ничего никому не рассказывая, отлично!
— Сумею, без вопросов! Во сколько надо выйти?
В семь!
Значит, выйду в семь!
Никит, а может, мы вдвоем с Маней съездим, а? — предложил Гошка.
У Мани от радости екнуло сердце, но Никита возмутился:
Это почему? С какой стати?
Да нет, просто я подумал, мы ведь в одном подъезде живем, а ты довольно далеко…
Ну и что? Нетушки, мои детушки, я не согласен, встретимся в метро, и все дела!
Ладно, — легко согласился Гошка.
А Маня огорчилась. Но не слишком, все-таки какое-то время ей удастся побыть наедине с Гошкой… «Пускай побуду, Гошка, с тобой совсем немножко…» А дальше ничего не придумывалось.
Утром она встала в половине седьмого, умылась, причесалась, надела новенький голубой с ромашками сарафанчик, выпила стакан молока с куском черного хлеба и на цыпочках выбежала в прихожую. Саша спала. Минутку подумав, Маня вырвала листок из блокнота, лежавшего возле телефона, и написала: «Санечка, не волнуйся, я ушла по важному делу. Вернусь к двум часам. Целую. Маня». Записку она положила на кухонный стол.
Гошка уже дожидался ее внизу.
— Маня, в целях конспирации мы со двора выйдем порознь!
Маня понимающе кивнула.
— Ты иди первой и жди меня у газетного киоска.
Она снова молча кивнула и побежала прочь со двора. Выждав две минуты, Гошка пошел следом. От киоска к метро они шли вместе.
Гош, а ты кого боишься-то?
Боюсь? Никого я не боюсь, с чего ты взяла? — удивился он.
Тогда почему нам нельзя было вместе выйти?
На всякий случай! Вдруг кто-то скажет — Гошка с этой новой девочкой в семь утра из дому вышел. Нам с тобой это надо?
А если нас сейчас кто-то засечет?
На улице мы могли случайно столкнуться, это не то же самое…
Маня поглядела на него с уважением.
А ты ушла без проблем? — спросил Гошка.
Без всяких! Санька еще дрыхла, я ей записку оставила, ушла, мол, по важному делу! А твоя мама не возникала?
Нет, мы с Никитой придумали, что едем на дачу, я говорю, к его однокласснику, он говорит, что к моему. Там очень здорово, лес, речка и все та кое, только ночевать негде…
И ваши мамы верят?
Пока да.
Понятно.
Они замолчали. Маня вдруг начала волноваться. Ведь ей предстоит такой разговор… Надо убедить взрослого и, по-видимому, важного человека, что ей можно верить, что она не какая-то глупая девчонка… У нее даже в животе заныло от волнения. И ладони зачесались. А Гошка думал, имеет ли он право подвергать опасности Маню. Ведь если опасность грозит им с Никитой, если какие-то таинственные люди засекли их вчера, то они вполне могут догадаться, что девчонка, подбежавшая во дворе к Римминому мужу, как-то связана с ними… И его прошиб холодный пот, несмотря на жуткую духоту в метро.
Послушай, Маня… — нерешительно начал он.
Что?
Знаешь, я подумал… Не надо… Не пойдешь ты никуда!
То есть как?
А вот так! Не пойдешь, и все!
Почему?
Потому что это опасно!
Для меня? Но ведь меня никто не знает!
Догадаются, они такие…
Не обязательно! Я что-нибудь придумаю!
Что ты придумаешь? Они похитрее тебя будут!
Неизвестно еще! Я уже придумала! Моя мама так за моего папу замуж вышла!
Что? — оторопел Гошка.
Мама была еще студенткой, а папа уже известным артистом. И она была в него жутко влюблена, но он на нее внимания не обращал. Они даже знакомы не были.
И что твоя мама сделала? — заинтересовался Гошка.
А вот увидишь! — лукаво улыбнулась Маня.
Нет, ты сначала скажи!
И не подумаю! Гошка, ты за меня боишься, да?
Естественно!
Кайф! — вырвалось вдруг у Мани, и она залилась краской.
Гошка сделал вид, что не заметил. Его все еще терзали сомнения, стоит ли затевать все это с Маней, но, с другой стороны, ему было очень интересно, что ж такое предприняла много лет назад мама Мани и Саши. И потом, он уже понял — с Маней спорить бесполезно. Она все равно сделает по-своему. Да и дело у них совсем нешуточное, промедление может обернуться большой бедой.
У выхода из метро их уже поджидал Никита.
Есть новости? — спросил он, даже не поздоровавшись.
Откуда? — пожал плечами Гошка.
И они направились в сторону дома, где жила Римма.
Значит, так, — сказал Гошка по дороге, — у него черный «БМВ» с шофером. Сегодня запросто могут появиться и охранники…
Да все я понимаю, вы мне покажите его, а там уж я сама… Только надо найти место, где вам спрятаться…
Это не проблема, — отозвался Никита, — там и кусты есть, и детская площадка с домиком…
Они предпочли устроиться в кустах, все-таки не так душно. И совершенно напрасно прождали больше двух часов. Ни черного «БМВ», ни мужа Риммы они так и не увидели. Наконец Маня не выдержала.