— Это вам спасибо!
— Нам-то за что?
— А как же? Султашку моего изловили! Великое дело!
— Не за что. До свидания.
— Дай вам бог здоровья, ребяточки. — И она скрылась в квартире.
А они молча стали спускаться по лестнице. Ехать в лифте почему-то не хотелось. Выйдя во двор, Саша в изнеможении прислонилась к стене.
— Сань, ты чего? — испугалась Маня. — Тебе плохо?
— Да! Мне плохо! А вам, что ли, хорошо? Женщину чуть не убили, а вы…
— А что мы? — оскорбился Никита. — Мы что, песни поем, гопака отплясываем по такому случаю? Нам тоже кисло, даже очень, только мы-то думаем, как теперь быть…
— Тут и думать нечего! — решительно заявила Саша. — Нужно немедленно идти в милицию и все рассказать!
— Что именно?
— Все, что знаете! Я, например, уверена, ее ударил Шишмарев!
— Не обязательно! Это мог быть и случайный бандит… И наемный убийца, — заявил Никита.
— Но наемного убийцу в данном конкретном случае нанять мог только Шишмарев! А если женщина без сознания, то милиция сто лет будет искать убийцу… В конце концов, мы точно знаем, что он преступник, а ваша Людмила тоже это знала, она про него, наверное, много всякого знала.
— Подождите! — воскликнула Маня. — Если он… Если это он сделал… то… Я думаю, я даже уверена, что это он!
— Почему ты так уверена? — спросил Никита.
Потому что он сам убивать не привык… И он ее не добил. Уж наемный убийца свое дело бы сделал, тем более она немолодая женщина… А этот Шишмарев… Наверное, вашего киллера уже сцапали, а Людмила могла рассказывать направо и налево про Шишмарева, вот он и решился…
— Ну, хватит! — решительно заявила Саша. — Вы как хотите, а я сейчас иду в милицию.
Гошка с Никитой переглянулись.
— Ладно, пошли! — вздохнул Гошка. — Кажется, это сейчас единственный выход.
Однако в милиции им сказали, что капитан Куваев, который занимается делом о покушении на гражданку Томилину Людмилу Захаровну, сейчас отсутствует. Им предложили рассказать все дежурному, но они, посовещавшись, отказались. Доверять столь важную информацию случайному человеку, который к тому же подмигнул им, вытащил из ящика стола книжку в пестрой обложке и, помахав ею в воздухе, сказал с улыбочкой:
Что, тоже начитались детских детективов? Моя дочка буквально с ума от них сходит. А нам просто житья от вашего брата теперь нету. Все чего-то там расследуют. Вы тоже небось с расследованием пожаловали?
Мы — нет! — гордо вскинула голову Маня. — У нас…
Гошка дернул ее за рукав.
Значит, капитан Куваев будет завтра? — уточнил он.
Будет, будет.
До свидания!
До свиданья, милые созданья! — сказал дежурный и даже помахал им вслед.
Козел! — проворчал сквозь зубы Никита. — Придется завтра опять сюда переться.
И неизвестно еще, как на это отреагирует Куваев, — добавил Гошка.
Ой, ребята, раз так получилось, давайте смотаемся в больницу! — жалобно проговорила Маня.
Зачем? Если Людмила без сознания, значит, она лежит в реанимации, а в реанимацию никого не пускают, что же нам там делать, тем более сей час неприемные часы? — пожал плечами Гошка.
Мне страшно, — таинственным шепотом произнесла Маня. — Я ужасно боюсь, что он решит ее добить…
Сама же говоришь, в реанимацию никого не пускают, — подала голос Саша.
Это нормальных и порядочных туда не пускают, а жулик и бандит сам прекрасненько пройдет, никто и не заметит.
И ты надеешься ему помешать? — усмехнулся Никита.
Ну мало ли…
Ладно, мы пойдем в больницу, — сказала Саша, — но только в приемные часы. Мы не так будем бросаться в глаза, и еще мы сможем хоть что-то узнать. А пока поехали к нам, на улице толкаться жарко.
На том и порешили. В квартире у девочек они сели играть в дурака, и время пролетело незаметно. К пяти часам с букетиком васильков и персиками они вошли в вестибюль больницы. Саша, приняв до ужаса благонравный вид, принялась наводить справки, однако ей объяснили, что справки выдают, наоборот, по утрам, а сейчас только пускают посетителей. Однако на вопрос, в какой палате лежит такая-то, ей все-таки ответили:
Она в реанимации, к ней никого не пускают.
Но как же быть? Это моя тетя…
Какая разница, тетя или дядя. Вон к ней брат приходил, его тоже не пустили. Уж не твой ли
отец, кстати? — поинтересовалась нянечка.
Нет, мой отец сейчас за границей, а другого брата у нее нет.
Так двоюродный, наверное, — предположила нянечка.
Он такой высокий, худой, с усами? — вспомнила Саша описание внешности Шишмарева.
Да, да, симпатичный такой мужчина, шикарный, я его запомнила, только нервный, глаз у него дергается. И сестру, видать, любит, уж так убивался по ней, все просил хоть одним глазком на нее глянуть. Но все равно не допустили. И вам советую, ступайте домой, нечего вам тут… Звоните, скажут, когда переведут в палату… Если переведут. Господи, спаси и помилуй!
Саша в растерянности отошла от нее.
Ага, что я говорила, — шепотом заверещала Маня, — он тут уже был, наведывался, вызнавал, сволочуга, что да как… И он же понимает, если она поправится, ему каюк! Может быть, даже она его видела, когда он ее убивал…
Да, ситуация… — почесал в затылке Никита.
Надо что-то делать, — горячилась Маня, — он же ночью запросто сумеет проникнуть в реанимацию, и никто даже чухнуться не успеет…
А что, если поговорить с врачом, а? — тихо предложила Саша. — Пойти и поговорить, все откровенно рассказать и, если у них, к примеру, не хватает персонала, предложить, что мы сами подежурим.
Здорово! Правильно! — обрадовался Гошка.
Да, да! — закричала Маня. — И пусть с ним поговорит Сашка, ей почему-то люди сразу верят!
«Еще бы, — подумал Гошка, — когда у нее такие глаза…»
Посовещавшись, они вышли на воздух, а Саша проскользнула наверх с цветами, как обычная посетительница.
Прошло уже минут сорок, а ее все не было. Они уже начали волноваться. И вдруг в дверях появилась Саша и с нею средних лет очень полная женщина в белом халате. На лице Саши читалось торжество.
— Ну, где твоя команда? — добродушно спросила женщина.
Вот они! Познакомьтесь, это Маня, моя сестра, а это Гоша, а это Никита.
А я Александра Семеновна, тезка вашей подружки.