Ниязи Кафаров поднялся и попросил у крупье разрешение выйти из комнаты. Тот согласно кивнул. Кафаров вышел из зала. Омар Халид тоже поднял руку, чтобы согласно этикету предупредить крупье о том, что собирается выйти. Он должен был не предупреждать, а просить разрешения, но премьер-министр даже не посмотрел на крупье, поднимая руку. Он просто вышел из зала. Официант снова внес заказанный чай и кофе. Некоторые предпочитали воду или соки. Дронго заказал для себя черный чай, но официант ошибся и решил, что он заказал черный кофе, и принес ему чашку с кофе, поставив ее на столик рядом. Это был высокий нескладный мужчина лет пятидесяти, очевидно, из арабских эмигрантов.

Когда он расставил все чашки и стаканы, Дронго подошел к нему.

– Вы перепутали, – сказал он ему по-английски, – я просил не черный кофе, а черный чай.

Официант испуганно закивал головой. Он плохо понимал английский, но самые элементарные слова успел выучить. Омар Халид вернулся в игровой зал. Игроки начали рассаживаться за столом. Крупье недовольно оглянулся. Не было только Кафарова. Дронго нетерпеливо посмотрел на дверь, за которой скрылся официант.

– Вы не будете пить свой кофе? – услышал он голос за своей спиной и, обернувшись, увидел, что Лежен стоит у столика.

– Нет, спасибо, – вежливо ответил Дронго, – я вообще мало пью кофе. Я больше люблю чай. Официант меня просто не понял. Я просил черный чай, а не черный кофе.

– У нас подают прекрасный кофе, – улыбнулся Лежен, поднимая чашку.

В игровую комнату вошел Кафаров. Именно в этот момент вице-президент клуба сделал первые два глотка кофе. Внезапно он пошатнулся, растерянно посмотрел на окружающих. Затем качнулся еще сильнее, выпуская чашечку из рук. Она упала на пол вместе с блюдцем, разбилась, осколки разметались по полу. Лежен еще раз пошатнулся и как-то боком начал оседать на пол. Все вскочили, бросаясь к нему. Но было уже поздно. На его губах появилась пена. Он был мертв.

Глава 14

Все ошеломленно молчали. Дронго приложил пальцы к шее Лежена, пытаясь нащупать пульс. Затем отрицательно покачал головой. Услышал за спиной сдавленный крик. Это Лидия попыталась, но не сдержала своих чувств. Алина побледнела, но не произнесла ни слова.

– Что с ним? – встревоженно спросил крупье. – Неужели он умер?

– Нет, – ответил Дронго, – у него глубокий обморок. Давайте не будем над ним толпиться. У него что-то вроде приступа эпилепсии. Лучше положить его на диван.

– Что вы несете? – гневно спросил Омар Халид. – Я был на трех войнах и умею отличать живого человека от мертвого. Этот человек умер, посмотрите на эту пену. Он умер несколько секунд назад, и я думаю, что его отравили.

На этот раз все смотрели на Дронго с таким ужасом, как будто именно он отравил несчастного вице-президента.

– Прошу всех оставаться на своих местах, – крупье поднялся из своего кресла, тяжело прошел к дверям, – никому отсюда не выходить и никому не входить, – попросил он перед тем как выйти. Мсье Жирарду был опытным человеком и немало повидал на своем веку. Но даже он был смущен внезапной смертью вице-президента клуба у него на глазах.

Все молча смотрели на мертвого.

– Закройте ему лицо, – попросила Алина.

Дронго оглянулся по сторонам. Взял салфетку, развернул ее, накрыл лицо умершего. Затем, немного подумав, повернул его лицом к спинке дивана.

– Что вы делаете? – шепотом спросила Лидия.

– Пытаюсь сделать все, чтобы не тревожить вас.

– Я хочу отсюда уйти, – гневно произнесла Лидия, – ни секунды больше здесь не останусь.

– Нет, – возразил Дронго, – мы не можем отсюда выйти. Кто-то из присутствующих отравил кофе, который выпил господин Лежен. Хочу сообщить, что убийца не собирался убивать вице-президента клуба. Официант перепутал заказ и принес кофе для меня, поставив его на столик. И все видели, что это был именно мой кофе. Но я не пью кофе. Когда я сказал об этом официанту, он решил принести мне новую чашку. А мой кофе остался на столике, и его решил выпить несчастный мсье Лежен. Теперь вы знаете все, что здесь произошло. Кто-то из вас пытался меня отравить. Не знаю, почему и чем именно я заслужил такую участь, но убийца сидит в нашей комнате.

– Это совсем не обязательно, – сказал рассудительный Херцберг, – кофе могли отравить на кухне, по дороге сюда, в него мог положить яд тот самый официант.

– Не мог, – возразил Дронго, – на вашем столе находятся еще три чашки кофе. И только одна, моя чашка, стоит на другом столике. Но все четыре чашки внес официант на своем подносе. Я видел как он ставил кофе. Все четыре чашки он поставил на наш столик. И трое мужчин подошли к нашему столу, чтобы забрать свои чашки. Никто в мире, в том числе и официант, не мог знать, кто и какую именно чашку кофе возьмет. Но все знали, что оставшаяся чашка предназначена именно мне. Поэтому я убежден, что мой кофе отравили именно в этой комнате.

Воцарилось молчание. Долгое и неприятное молчание.

– Вы хотите сказать, что среди нас есть убийца? – надменно усмехнулся Омар Халид. – Вы именно это хотите сказать?

– Во всяком случае, человек, который отравил кофе, находится среди нас, – твердо повторил Дронго.

– Я бы на вашем месте поостерегся делать подобные заявления, – сухо сказал Херцберг, – вы понимаете, какую ответственность на себя берете? Ведь вы фактически обвиняете нас в убийстве господина Лежена.

– Кто он такой? – гневно спросил Романишин. – И почему он присутствует на нашей игре?

– Это я его пригласила, – вмешалась Алина.

– И очень напрасно, – по-русски сказал Романишин, – не нужно было сюда приглашать чужаков. Вот поэтому сейчас у нас в комнате лежит труп.

– Не нужно так говорить, – попросила Алина.

– Только так и нужно, – разозлился Романишин, – мы приехали сюда играть в карты, отдыхать, весело проводить время, а вместо этого у нас уже второй труп. Вчера в отеле убили какого-то молдаванина, а сегодня у нас на глазах отравили вице-президента нашего клуба. Если так пойдет дальше, то завтра кто-нибудь из нас пойдет душить князя Гримальди.

– Не нужно так говорить, – повторил слова Алины Тарджуманян, – нас могут услышать охранники.

– Пусть слышат. Мне уже ничего не страшно. У меня на глазах убивают человека, а я должен молчать. Кто мог положить ему яд в чашку? А может, это вы сами его туда положили? – спросил он, обращаясь к Дронго. – Ведь вы единственный среди нас человек не из нашего круга.

– Да, господа, – согласился Дронго, – я действительно не из вашего круга.