– Значит, ничего нет? – настаивала она.
– Ничего.
Кристина вздохнула и повернулась к другой полке. Она сожалела, что так мало знает о вкусах Дональда. Интересно, ему нравятся исторические книги?
Голос, раздавшийся позади нее, заставил ее вздрогнуть.
– Неужели?.. Да… это Кристина… дорогая! Как ты?
Кристина обернулась и сразу оказалась в облаке дорогих духов. К ее щеке прижалась чья-то нежная щечка.
– Милочка, это просто восхитительно, что мы встретились!
Голосок журчал, слова лились потоком. Кристина напрягла память и вспомнила имя. Соня Скарлетт. Ну конечно же! Когда-то, давным-давно, они вместе играли в «Алой бабочке».
– Ну, Кристина, расскажи мне о себе. Я так часто думала, что с тобой приключилось. Чем ты сейчас занимаешься?
Кристина поняла, что от острого взгляда Сони не укрылась ни одна деталь ее внешности – ни изящного покроя платье, которое она купила себе, когда выбирала наряды для Элизабет; ни затейливого фасона шляпка; ни туфли, тоже новые и на довольно высоком каблуке. Как же хорошо ей знаком этот оценивающий взгляд! Кристина знала, что он означает: «Ты играешь в хорошей пьесе или тебя кто-то содержит?»
Соня постарела, но выглядела достойно. Она, как и всегда, была одета очень красиво. В ней чувствовался стиль и, что важнее, не поддающийся описанию шик, который она никогда не утратит, сколько бы лет ей ни было. «Наверное, ей сейчас за пятьдесят», – быстро подсчитала Кристина и вспомнила, как Соня изо всех сил добивалась внимания Гарри, пока играла в «Алой бабочке».
Роль в этой пьесе удалась Гарри особенно, она же – Кристина даже поморщилась от воспоминания – играла ужасно.
Однако Соня потерпела неудачу. Несмотря на ее утонченные хитрости и прелести, Гарри считал ее скучной.
– Чем ты занималась все эти годы? – спросила Кристина, когда они с Соней устроились за столиком в баре лучшей гостиницы Мелчестера и заказали себе коктейли.
– Моя дорогая, я сделала так много, что уже серьезно подумываю о том, чтобы написать автобиографию. Я проехала с большим турне по Южной Африке, еще одно турне было по Австралии. Удивительно, что ты о них ничего не слышала.
В ее словах слышался упрек, и Кристина поспешила исправить ситуацию:
– Ой, конечно, слышала, просто забыла. А потом?
– Дай подумать… – Соня взмахнула белой ручкой – это был красивый и тщательно отработанный жест. Как же часто Кристина видела этот жест на сцене! – Полтора года в «Его второй жене», почти год в «Мечте адвоката». Потом я поехала на гастроли с Айвором Кастейрсом. Ах, дорогая, жаль, даже не передать, какой у нас был успех! Провинция просто сходила с ума. Вряд ли какая-то другая роль доставляла мне такое удовольствие.
– А потом? – продолжала расспрашивать Кристина.
– О, одна роль за другой, все более-менее успешные. Одна пьеса, которую написали специально для меня, шла более года. Я как раз собиралась с этим спектаклем в Южную Африку, когда началась война. А сейчас, конечно, я вношу свой небольшой вклад в деятельность ENSA. Однако я очень расстроилась, что не попала на Ближний Восток, – уверена, мне там понравилось бы.
Хорошо поставленный голос звучал немного неискренне. Кристина не могла представить Соню в иных условиях, кроме комфорта и роскоши. И правда, вряд ли бы та согласилась носиться по пустыне, чтобы спеть на открытом воздухе или в какой-нибудь душной, забитой людьми палатке. Соня была рождена, чтобы стать звездой. Ей, в отличие от множества менее знаменитых собратьев по профессии, никогда не приходилось терпеть нужду или преодолевать трудности. У служебного входа в театр Соню всегда ждала машина. Находясь в Лондоне, она возвращалась после спектакля в красиво обставленную квартиру со слугами, и ей сразу подавали ужин. В провинции она останавливалась в лучших гостиницах.
А еще Соня вела светскую жизнь – ее имя часто мелькало среди гостей больших загородных, дипломатических или политических приемов. В те давние времена она еще не занимала столь важное положение, однако за все эти годы она не совершила ни одной ошибки, не пропустила ни одной ступеньки на лестнице славы. «Она заслужила свой успех, – неожиданно подумала Кристина. – Она по-своему, но много трудилась ради него и, более того, ухитрилась остаться милосердной и очаровательной, несмотря на приближение старости». Сколько актрис исходили злобой и желчью, видя, как женщины значительно младше их получают лучшие роли и сгоняют их с пьедесталов, взбираться на которые стоило огромного труда!
Когда Кристина познакомилась с Соней, та уже играла – хотя ей было немного за тридцать – роли женщин постарше. «Вот в чем проблема Гарри, – сделала вывод Кристина. – Он боялся возраста, он не смог изящно сдаться ему».
В своих размышлениях она от Гарри плавно вернулась к Соне. А та закончила свой длинный монолог, в котором рассказывала, что с ней произошло в последней пьесе.
– Кстати, ты что-нибудь слышала о Гарри? До меня доходили слухи, что он уехал в Америку.
Кристина почувствовала, что у нее запылали щеки.
– Нет, я о нем ничего не слышала, – ответила она.
Соня внимательно посмотрела на нее, затем накрыла ее руку своей.
– Ты была против того, чтобы он ехал? Бедняжка. Прости, что спросила. Я не думала, что эта тема все еще может причинять тебе боль.
– Ничего подобно, – поспешно возразила Кристина. – Все случилось слишком давно.
– Ты бросила сцену?
– Да. Я живу здесь неподалеку и воспитываю детей своего брата.
– Ты выглядишь очень домашней, и это тебе идет.
Интересно, спросила себя Кристина, что сказала бы Соня, если бы увидела ее месяц назад. Сейчас же она приняла комплимент всерьез. Абсолютно верно, она действительно хорошо выглядит. К ней даже вернулась часть былой красоты, лицо округлилось, в волосах появился блеск, а в глазах живой огонек. Кроме того, к ней вернулась и уверенность в себе, уверенность, основывающаяся на сознании, что у нее теперь есть кусок хлеба, приличная одежда и крыша над головой, причем не где-нибудь, а там, где она родилась.
– Может, как-нибудь заедешь к нам в гости? – робко предложила Кристина.
– Я бы с удовольствием, моя дорогая, но сегодня я уезжаю из Мелчестера. Я приехала сюда только на один день, чтобы посмотреть спектакль, который прогоняют здесь, прежде чем запустить в Вест-Энде. Меня попросили вложить в него кое-какие деньги, но я сомневаюсь, что пойду на это, потому что в пьесе слишком много грубого юмора. Я никогда не любила постельные сцены. А вот в следующий раз я обязательно заеду.
Кристина на клочке бумажки написала свой адрес.
– Спасибо. Как это мило с твоей стороны. Мне пора идти – надо закончить покупки. Я должна быть в Лондоне после обеда.
– Была рада повидаться с тобой.
– Я тоже, дорогая.