— Значит, она не видела полуистлевшие останки Дигби, — заключил Джонас.
— Единственный же вход в потайной туннель, который был известен Слэйду, находился в камере пыток, — продолжала Верити. — В ту ночь, когда он убил Дигби, Спенсер так и не понял, что тот пытался спастись через другой выход. Вот почему, заперев нас с Мэгги в переходе, он был уверен, что нам ни за что не выбраться.
— В какую же грязную историю мы угодили, — заключил Джонас.
— Но теперь-то благодаря тебе дело несколько прояснилось, — заметил Крамп. — С вашего позволения я пойду и поищу что-нибудь от головной боли. — С этими словами он скрылся за дверью.
Джонасу не хотелось двигаться — ему приятно было так лежать и чувствовать, как нежные пальчики Верити гладят его по голове, снимая боль и напряжение в висках, но у него накопилось слишком много вопросов, на которые следовало как можно скорее получить ответ.
— Что будет со Спенсером?
— Даг отвез его на остров вместе с остальными. Джонас глубоко вздохнул и поймал ее руку.
— Из-за меня тебя чуть не убили.
— Это еще вопрос, — возразила она с лукавой улыбкой. — Можно сказать, я тоже чуть не убила тебя. Это ведь я настояла на том, чтобы ты заключил этот контракт, или ты забыл?
Он пропустил ее слова мимо ушей.
— Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы, наверное, умер от горя. Боже мой, Верити, когда я думаю, какой опасности ты подвергалась по моей вине, внутри у меня все холодеет. — Он слегка покачал головой. — Не надо было тебе оставаться в той комнате после того, как я приказал тебе уходить. Не надо было так рисковать.
Она нежно обхватила его голову руками.
— Дурачок ты мой! Как я же могла тебя бросить на произвол судьбы? И ты на моем месте тоже ни за что бы меня не оставил. Теперь-то хоть ты понял?
Джонас на мгновение прикрыл глаза. Она, конечно же, права. Ни один из них не бросил бы другого в беде. Глупо сердиться на нее за то, что она так рисковала собой ради его спасения.
— Скажи, тебе удалось настроить твои красные серьги?
— Да. Не спрашивай, как это получилось. Я и сама толком не знаю.
— Помню, вдруг вспыхнул огонь и я последовал за ним. — Джонас беспокойно заворочался на подушке, пытаясь вспомнить, как ему удалось вырваться из объятий зловещего холода. — Знаешь, он ведь почти добрался до нас.
— Кто? Этот злобный старик из временного коридора? — Верити вздрогнула.
— Его звали Джованни Марино. Я узнал это, когда схватил одно из щупалец с отрицательной энергией.
— Так что же, во имя всего святого, там произошло, Джонас? Он и вправду ожил, да?
Джонас покачал головой, снова поморщившись от боли:
— Нет. Мы имели дело лишь с изображением, а не настоящим человеком. Но этот образ был создан гением, который обладал теми же мистическими способностями, что и я. Да, Верити, его мастерство потрясает. Я и в подметки не гожусь этому проклятому негодяю Марино! Он в тысячу раз лучше меня знал все особенности и тайны временного коридора.
— Может быть, потому, что был намного старше тебя, — заметила Верити. — У него было больше времени, чтобы научиться управлять своими способностями. Когда тебе будет столько же лет, сколько было ему, может, и ты достигнешь такого же совершенства.
Джонас слабо улыбнулся. Верити всегда готова его подбодрить — он мог рассчитывать на ее поддержку.
— Не знаю, не знаю. Марино понял, как возникают видения. Он рассматривал все эти процессы с научной точки зрения.
— Помнишь, мы видели у него на столе книги по математике и астрологии? Может, ему удалось открыть физические законы, которым подчиняются процессы во временном коридоре?
— Наверное, зря я стал специализироваться по истории Возрождения, — усмехнувшись, признался Джонас. — Лучше бы я серьезно занялся науками. Меня всегда предупреждали, что гуманитарный диплом ценится значительно меньше.
Верити не удостоила вниманием его последнее замечание.
— Значит, этот плут Марино имел кое-какие представления о законах, действующих во временном туннеле. Что же дальше?
— А дальше все просто. Мне удалось понять, что происходило после того, как картина пришла в движение. Марине нашел способ создать видение, которое таило бы в себе угрозу, и поместил его во временной коридор. Он просто выбрал подходящую картину из жизни и остановил ее во времени.
Верити распахнула глаза от удивления:
— Что ж, это впечатляет.
— Да, так оно и есть. Очевидно, когда Марино создавал видение, которое мы с тобой наблюдали, он умудрился так же оставить в нем намек на угрозу — своеобразное предупреждение об опасности. Ему, видно, хотелось отпугнуть других путешественников по временному коридору от своего изображения, охраняющего сокровища.
— Я помню, ты говорил, что, впервые узрев видение, почувствовал угрозу, исходящую от него.
— Именно так все и было. Но, будучи безрассудным и упрямым олухом, я игнорировал это предупреждение. — Джонас скривился: все из-за его самонадеянности — он мечтал проникнуть в тайну застывшей сцены с той самой минуты, как увидел ее.
— Ты ни в чем не виноват, Джонас. Перестань терзаться! — Верити слегка встряхнула его.
Глухой стон вырвался из груди Джонаса — ему резко ударило в виски.
— Ах, Боже мой! — воскликнула Верити. — Я сделала тебе больно?
Он выдавил из себя слабую улыбку:
— Ничего, я вполне заслужил.
— Прости, я не хотела. — Она вновь стала растирать ему виски. — Итак, Марино оставил свое изображение как предостережение для тех, кто обладал его талантом. Как же это согласуется с тем, что нам известно?
— Позже он и сам хотел подключиться к изображению. Нужно было сделать так, чтобы он мог в любое время получить свои сокровища. Зеленый кристалл срабатывал как ключ: Марино настроил его так, чтобы тот открывал доступ к видению.
— Но зачем такие сложности?!
— Марино на некоторое время должен был покинуть город в связи с тем, что, оскорбив какого-то знатного синьора, ему ничего больше не оставалось, как только переждать опасность. Он предполагал, что скоро вернется и заберет свои драгоценности.
— Ты хочешь сказать, что сокровища тоже заперты во временном коридоре?
— Они все время там находились. Мы их видели, когда разглядывали картину.
— О чем ты говоришь? Мы с тобой видели груды золота и драгоценных камней, — напомнила ему Верити, — но теперь сундук пуст.
— Марино не заботился о сохранности золота и драгоценностей. Для него важнее всего были секреты временного коридора. Он записал их на листе бумаги и тоже поместил в изображение.
— Так это тот самый лист бумаги, который он показал нам, когда изображение пришло в действие! — воскликнула Верити. — Именно! Формулы и заметки, нанесенные на этот лист бумаги, и есть настоящее сокровище. Наверное, он не хотел оставлять свои записи на вилле. Взять их с собой он тоже не мог: вдруг его бы обыскали или ограбили по дороге из города?