— Да с какой стати ей ревновать-то?
— Ох, не знаю, дорогой. Женщины порой бывают ужасными собственницами. Думается мне, Дони злится, что в последнее время Тим не ходит за ней по пятам, как раньше.
— Но она должна радоваться! Она всегда ныла, что Тим постоянно путается у нее под ногами, и вдобавок с возрастом она уделяет все больше времени своей личной жизни.
— Но у нее есть обычные человеческие слабости, голубчик, и она смотрит на дело иначе. Собака на сене, знаешь ли.
— Ну, ей придется малость посторониться, вот и все. Я очень рад, что Тим проводит время с мисс Хортон, а не слоняется по дому в ожидании, когда сестра вернется.
На следующий день Рон, по обыкновению, встретил сына в «Сисайде» и отправился с ним домой в сгущающихся сумерках, ибо дни становились короче.
Когда они вошли в заднюю дверь, к ним навстречу выбежала Эс со странным выражением лица и восторженно горящими глазами. В руке она держала тонкую разноцветную книжечку, которой возбужденно потрясла у Тима под носом.
— Тим, солнышко, это твое? — подвизгивая, прокричала она.
Тим взглянул на книжку и улыбнулся, словно вспомнив что-то приятное.
— Да, мама. Это мне Мэри подарила.
Рон взял книжку, перевернул и посмотрел на название.
— «Котенок, который думал, что он мышка», — медленно прочитал он.
— Мэри учит меня читать, — объяснил Тим, не понимая, с чего поднялся такой шум.
— И ты уже можешь что-нибудь прочитать?
— Немножко. Это ужасно трудно, но не так трудно, как писать. Но Мэри не сердится, когда я забываю буквы.
— Она учит тебя писать, дружок? — спросил Рон, не веря своим ушам.
— Да, она пишет мне слово, и я переписываю, чтобы получилось в точности как у нее. Сам я еще не могу написать ни слова. — Он вздохнул. — Писать гораздо труднее, чем читать.
Тут вернулась домой Дони, задыхающаяся от возбуждения и изнемогающая от желания поделиться новостями, но впервые в жизни ей пришлось уступить пальму интеллектуального первенства брату. Родители даже не поинтересовались, почему она так взволнована, но зашикали на нее и подтащили к Тиму.
Он читал вслух страницу в середине книжки, не особо путаясь в словах и буквах, и, когда он закончил, они радостно закричали и зааплодировали, похлопывая его по спине и ласково ероша ему волосы. Выгнув грудь колесом, точно зобастый голубь, Тим прошествовал в свою комнату, благоговейно держа в руках книжицу и счастливо улыбаясь. Это был величайший момент его жизни. Он порадовал, по-настоящему порадовал маму с папой, заставил гордиться собой, как они гордились Дони.
Когда Тим лег спать, Эс подняла глаза от своего бесконечного вязанья.
— Как насчет чашечки чая, голубчик? — спросила она Рона.
— Отличная мысль, мать. Пойдем с нами на кухню, Дони, будь умницей. Ты нынче какая-то тихая.
— Могу предложить чудный фруктовый кекс с апельсиновой глазурью или сливочно-бисквитный торт, сегодня купила в магазине Джанго, — объявила Эс, ставя на стол чашки и блюдца.
— Сливочно-бисквитный торт, — хором сказали Рон и Дони.
Воздух приятно пах морозцем, поскольку близился май и самые жаркие дни миновали. Рон встал и закрыл заднюю дверь, а потом принялся гоняться со свернутой в трубку газетой за огромной ночной бабочкой и наконец прихлопнул ее, когда она начала биться о плафон. Бабочка упала на пол в золотистом облачке осыпавшейся с крылышек пыльцы. Рон поднял ее, все еще неистово трепещущую, отнес в ванную комнату и спустил в унитаз.
— Спасибо, папа, — облегченно вздохнула Дони. — Господи, терпеть не могу этих чертовых насекомых, так и лезущих в лицо. Все время боюсь, что заберутся мне в волосы или еще куда.
Рон ухмыльнулся.
— Ох уж эти женщины! Боятся всего, что летает, порхает и ползает. — Он взял большой кусок торта и почти целиком затолкал в рот. — В чем дело, Дони, милая? — невнятно проговорил он, слизывая крем с верхней губы.
— Ни в чем, ни в чем! — весело пропела она, насаживая на зубцы крохотной вилки кусочек торта и изящным движением отправляя в рот.
— Да брось, детка, ты не проведешь своего старика! — более отчетливо произнес Рон. — Ну-ка давай выкладывай! Чего такая смурная?
Дони положила вилку на стол, нахмурилась, а потом подняла на Рона большие сияющие глаза, выражение которых сразу смягчилось, ибо она искренне любила отца.
— Коли тебя интересуют душераздирающие подробности, пожалуйста: мне стыдно за себя. Я хотела сообщить вам новость, как только приду домой, но, когда увидела, что все ваше внимание сосредоточено на Тиме, немножко разозлилась. Вы сами знаете: это отвратительно. Бедняжка! Он всю жизнь идет вторым номером после меня, а сегодня, когда он наконец продемонстрировал нам умение, исполнившее нас гордости за него, я надулась, поскольку он отодвинул меня на задний план.
Эс похлопала дочь по руке.
— Ну-ну, не сердись, дорогая. Тим не понимает, что вышло как-то неладно, а это самое главное, правда? Ты хорошая девочка, Дони, и сердце у тебя доброе.
Дони улыбнулась и внезапно стала очень похожа на Тима — теперь легко было понять, почему у нее так много поклонников.
— Спасибо, ма! Ты просто ангел небесный. Всегда найдешь приятные слова, чтобы утешить и успокоить.
Рон ухмыльнулся.
— Если не считать случаев, когда она меня чехвостит. Старая ты брюзга, Эс!
— А чего еще заслуживает старый пропойца вроде тебя?
Они все рассмеялись. Эс разлила чай: налила в каждую чашку сначала немного молока, а потом до верха заварки, черной и крепкой, как кофейный осадок. В результате получился напиток темно-коричневого цвета, непрозрачный из-за примеси молока. Они все щедро подсластили его сахаром и сразу же выпили. Только когда Эс налила всем по второй чашке, разговор возобновился.
— Так что же ты хотела сообщить нам, Дони? — спросила мать.
— Я выхожу замуж.
Воцарилось гробовое молчание, которое нарушил Рон, со стуком поставив чашку на блюдце.
— Вот уж поистине сногсшибательная новость! — воскликнул он. — Черт побери, ты нас сразила наповал! Никогда не думал, что ты вдруг возьмешь да выскочишь замуж, Дони. В доме без тебя станет пусто и скучно.
Эс ласково посмотрела на дочь.
— Я знала, золотко, что ты выйдешь замуж в ближайшее время, и, если ты этого хочешь, я за тебя рада, искренне рада. И кто жених?
— Мик Харрингтон-Смит, мой босс.
Они вытаращили глаза.
— Но разве это не тот парень, с которым ты постоянно конфликтуешь, поскольку он считает, что женщине место на кухне, а не в лаборатории?
— Да, это он, мой Мик! — весело ответила Дони и ухмыльнулась. — Думаю, он решил, что женитьба на мне — единственный способ вытащить меня из лаборатории и вернуть на кухню, где мне самое место.