Мэри снова принялась водить кончиком пальца по выщербленному краю чашки. Рон умело скрывал свои реакции, она понятия не имела, что он думает. И, словно желая смутить ее еще больше, старик взял чайник, чтобы подлить ей чая.

— Мы все слышали о противоположных случаях. Помню, однажды я страшно злилась, когда одна из девушек в нашем офисе влюбилась в парализованного парня, который отказался жениться на ней. Арчи знал девушку достаточно хорошо, чтобы понимать: она однолюбка и другого мужчины у нее в жизни не будет. Он отправился к этому парню и посоветовал не лишать их обоих шанса на счастье потому только, что он не мужчина в определенном отношении. Мы все сошлись во мнении, что Арчи поступил правильно, ведь не имелось никаких причин, почему бы девушке не выйти замуж за любимого мужчину в инвалидной коляске. Арчи сказал, что в жизни есть многое другое, помимо секса. Действительно, в жизни есть многое другое, Рон, но как насчет Тима? Многое ли есть у него в жизни и многое ли может быть? Сейчас, когда представилась возможность, вправе ли мы лишать Тима законных человеческих радостей? Вот основной довод Джона Мартинсона.

— Да уж, он выложил все начистоту, правда? — Рон устало взъерошил волосы обеими руками. — Я просто никогда не смотрел на дело с такой стороны.

— Я признала справедливость доводов, мне пришлось. Но спросила: почему я? Безусловно, Тим может найти себе пару получше. Но может ли, в самом деле? Какой бы я ни была, Тим любит меня. И каким бы ни был Тим, я люблю его. Со мной он будет в безопасности, Рон, и, если, вступив с ним в брак, я сумею сделать его жизнь настолько полноценной, насколько вообще возможно при данных обстоятельствах, я выйду за него, не считаясь ни с кем, в том числе и с тобой.

Пока она говорила, ощущение, будто она балансирует на краю пропасти, полностью исчезло. Рон смотрел на нее с любопытством. Прежде он несколько раз видел Мэри взволнованной до потери обычного самообладания, но такой разгоряченной и возбужденной — еще никогда. Никто в любом случае не назвал бы ее серой мышкой, но ее некрасивое, приятное лицо привлекало внимание лишь печатью внутреннего достоинства, свидетельствующей о силе характера. Сейчас оно казалось озаренным светом мимолетной красоты, который погаснет, как только страстный порыв пройдет. Рон невольно задался вопросом, как повлияет на нее брак с Тимом. Будучи старше и гораздо опытнее Мэри, он знал, что ответить на этот вопрос непросто.

— Женщины обычно живут дольше, чем мужчины, — горячо продолжала Мэри, — а потому, по всей вероятности, я буду с Тимом еще много лет. Я не настолько стара, чтобы всерьез опасаться, что умру гораздо раньше его. Он не станет бегать за симпатичными молоденькими девушками, поскольку жена у него старая и увядшая. Я и сейчас старая и увядшая, Рон, но Тима это ничуть не беспокоит. Сначала я думала просто жить с ним, так как в глазах большинства людей это было бы меньшим грехом. Но Джон Мартинсон прав. Нам лучше пожениться. Выйдя за него замуж, я получу законное право опеки над ним, и Дони никогда не сможет забрать его у меня. Видишь ли, мысль о Дони уже давно не дает мне покоя. Вряд ли тебе приходило в голову, с какой легкостью она может забрать Тима из-под моей опеки, случись что с тобой. Оно и понятно, что ты не задумывался об этом. Дони твоя дочь, и ты нежно любишь ее. Но она совсем не любит меня и никогда не признается себе, что Тиму со мной лучше, чем с ней. Твои письма к ней и к Мику, оформленная тобой доверенность на мое имя не будут иметь никакого значения, если Дони всерьез решит устроить неприятности. После твоей смерти Дони станет законным опекуном Тима в глазах любого суда страны, независимо от оставленных тобой распоряжений. Я не родственница, я даже знакома с Тимом не так уж давно, и наша связь в высшей степени подозрительна. Когда ты впервые попросил меня забрать Тима, я думала единственно о том, какое огромное доверие ты мне оказал, но мне кажется, ты достаточно беспристрастен, чтобы видеть Дони в истинном свете. Она любит Тима, но она люто ненавидит меня, и Тим станет жертвой, принесенной на алтарь ее ненависти. Джон Мартинсон ничего не знал о крайне враждебном отношении Дони ко мне, но тем не менее он предложил единственное приемлемое решение. Я должна выйти замуж за Тима.

Рон криво усмехнулся.

— Жизнь забавная штука. В одном ты права, Мэри. В вашем с Тимом случае внебрачное сожительство люди поняли бы скорее, чем законный брак. Это одна из странных ситуаций, когда брак считается преступлением, правда?

— Именно это слово я и употребила в разговоре с Джоном Мартинсоном. Преступление.

Рон встал, обошел стол и положил руку на плечо Мэри, а потом наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Ты замечательный человек, Мэри. Я буду искренне рад, если ты станешь женой моего сына. Ничего лучшего мы с Эс и желать не могли, и думаю, сейчас она подбадривает тебя с небес. Но с этим делом лучше поторопиться, Мэри, очень поторопиться. Если бракосочетание состоится в моем присутствии и я засвидетельствую тот факт, что одобряю ваш союз, Дони мало чего сможет сделать. А если вы поженитесь после моей смерти, вам не на что будет опереться. Мне следовало самому все давно понять, но человек всегда близорук в том, что касается его детей.

— Вот почему я и решила поговорить с тобой сегодня же. Я собираюсь лечь в госпиталь на несколько дней — надо исключить риск беременности. Но думаю, да, с бракосочетанием нужно поторопиться.

— Лады! В следующий понедельник мы съездим в город за лицензией, тогда в конце недели вы сможете пожениться.

Мэри нежно погладила старика по щетинистой щеке.

— О лучшем свекре я и мечтать не могла, Рон. Огромное тебе спасибо за понимание и согласие.

24

В конечном счете они решили ничего не говорить Дони, пока дело не будет сделано, но на следующий день после разговора с Роном Мэри рассказала обо всем Арчи Джонсону.

— Тяпни меня краб клешней, ты шутишь!

Потребовалось несколько минут, чтобы убедить его, что она говорит серьезно. Оправившись от потрясения и овладев собой, он искренне ее поздравил.

— Мэри, дорогая, я страшно за тебя рад. После Шопена и Жорж Санд это самый странный брак, но если кто на нашем старом добром шарике и знает, что делает, так это ты. Я не собираюсь портить тебе жизнь, выдвигая разные возражения, поскольку я совершенно уверен, что ты уже сама все обдумала. Я жалею только о том, что после стольких лет безопасности и благополучия мне придется потерять тебя. Тут я рыдать готов.

— С чего вдруг ты меня потеряешь?

— Ну как, разве ты не уйдешь с работы, чтобы присматривать за Тимом?

— Бог мой, нет! Мне действительно придется в ближайшее время взять три месяца отпуска, без содержания и всего такого прочего, но я не собираюсь бросать работу, да и Тим тоже. Думаю, нам обоим лучше продолжать общение с обычными людьми. Если мы прекратим работать и станем видеться только друг с другом, мы деградируем.

— Я бы хотел присутствовать на бракосочетании, Мэри. Я очень тебя люблю, и, хотя я не знаком с Тимом, его я люблю тоже, поскольку он так изменил твою жизнь.