Случаются и настоящие трагедии. О них помнят десятилетиями, превращая воспоминания в местные легенды.
Вот, например, такая: гуляли свадьбу мощно, на всю улицу. А наутро многих не добудились из тех, кто ночевать остался. Угорели и гости, и хозяева. Молодоженов откачали, а их родителей — нет. Вот и пришлось сразу после разгульной свадьбы устраивать похороны. Прошло уже больше тридцати лет, а люди до сих пор вспоминают, и каждый раз с новыми подробностями.
Свадьба может стать
самым значительным событием
в вашей жизни, главное, чтоб это было счастливое событие.
Поскольку мы вообще говорим о свадьбах, то нельзя обойти стороной так называемую «первую брачную ночь». Это сегодня первая брачная ночь считается неким архаизмом, условностью, своего рода обычаем. Добрачные отношения стали скорее правилом, чем исключением, о целомудрии, девственности и прочем мы все давным-давно забыли и предпочитаем не вспоминать. Я не знаю, хорошо это или плохо. Конечно, мы сегодня абсолютно свободны в выборе как сексуального партнера, так и спутника жизни. Не понравилось с этой, можно поменять на другую (другого). Нам все позволено, но все ли полезно? Обретя свободу, стали ли мы счастливее?
С другой стороны, если на минуточку представить себе состояние двух абсолютно незнакомых молодых людей — юноши и девушки, которых только что обвенчали, не спросив их согласия, долго изгалялись, прогоняя через всевозможные ритуальные действа, морили голодом несколько дней до свадьбы и в течение всего свадебного дня, а потом затолкали в холодный сенник, раздели и, положив под одно одеяло, с всевозможными напутствиями эротического содержания удалились. И вот лежат молодые, напуганные и обессиленные, а надо приниматься за то самое, ради чего все затевалось. Потому что в покое их не оставят, несколько раз за ночь будут поднимать, выводить к хмельным гостям, задавать всякие стыдные вопросы, мол «хорошо ли жених и невеста почивают? да как у жениха со здоровьем?». Конечно, молодоженам перед свадьбой что-то такое объясняли. Да только как тут все запомнить и понять? Ну, видели они, как кошечки, собачки, лошадки и прочие животинки «этим» занимаются. И что? Опыта никакого, и когда там он еще появится… А приступать к супружеским обязанностям надобно прямо сейчас, прямо на этом «медовом ложе» и именно с этой чужой девицей, вьюношем… Вот незадача-то! Если учесть, что браки были очень ранними, отдавали замуж и женили лет с тринадцати. Князь Дмитрий Донской, например, женился в шестнадцатилетнем возрасте. Иоанн Грозный в первый брак вступил в семнадцать лет. Это князья. А простолюдины создавали семью еще раньше. Жизнь непредсказуема, весьма скоротечна, надо успеть детишек нарожать, и чем больше, тем лучше, поскольку далеко не все младенцы выживали. Вот и приходилось торопиться. Потому и тащили молодых на брачное ложе с пожеланиями многочисленного потомства. Потому осыпали зерном, клали под подушку молодой жене куриное яйцо, читали заговоры — жизнь трудная, тут все средства хороши.
Неотапливаемый сенник — это чтоб замерзшие молодые потеснее льнули друг к другу, а там природа свое возьмет!
И, конечно, сваха рябиновой веткой обмахивала, приговоры читала, духов злых отгоняла. Полы коврами устилали (понятное дело, если свадьба княжеская, а кто попроще, те рогожи новые да половики). По стенам иконы. По углам стрелы каленые, на каждой шкурки соболиные, да калачи.
Постель вносили только после того, как в сеннике устанавливали большой крест и иконы Спаса и Богородицы.
На широкую скамью сначала настилали снопы (пшеница, рожь), на них ковер, две перины, подушки, перины покрывали простынею, в богатых семьях — шелковой. Заправляли холодным одеялом, а в ноги клали меховое, да еще шубу. Постель стелилась знатная, даже в бедных семействах старались положить молодых на все самое лучшее. Потом на этой постели уже не спали, лучшие перины и подушки служили украшением дома или прятались в сундуки, до следующей свадьбы в семье.
Интересно, а что скажет современная молодая жена, если предложить ей перед укладыванием на брачное ложе разуть супруга? Обычай разувания существовал не только на Руси, но и во многих странах Европы. Жена в знак покорности и признания над ней власти мужа снимала с него сапоги перед первой брачной ночью. А он, в свою очередь, легонько ударял ее кнутом, полученным в подарок от тестя. В некоторых местах этот обычай сохранялся вплоть до конца XIX века.
Истории известны единичные случаи, когда свежеиспеченные жены отказывались следовать установленному обычаю. В частности, Рогнеда, дочь Полоцкого князя Рогволода, не захотела разувать Владимира Красное Солнышко. Причины отказа являлись достаточно вескими: Владимир не только был сыном рабыни, но также убийцей отца и братьев Рогнеды, которая, кстати, являлась невестой его брата Ярополка.
Жениха величали на свадьбе князем, невесту — княгиней. Единственный раз в жизни молодые получали эти звания. Хоть на день, но становились главными для двух своих родов, вокруг них сосредотачивалась вся жизнь. Они были началом и продолжением. Именно поэтому для мужа и жены день свадьбы считался главным днем в жизни. Потому что в этот день происходило нечто сакральное, таинственным образом меняющее все. С этого момента менялись и сами молодые, и их общественный статус, обязанности, права, образ жизни. Муж больше не принадлежал себе, но жене, жена была для мужа, и вместе они становились единым целым. Брачные узы были нерушимы. Два рода объединялись и праздновали именно это объединение.
Поэтому так серьезно относились ко всему, что связано со свадьбой, поэтому так тщательно готовились, копили, собирали, учились и учили.
Современная невеста, в платье, сшитом по последней свадебной моде, вряд ли обрадуется, если во время брачной ночи в спальню будут то и дело вламываться полупьяные родичи и интересоваться состоянием здоровья мужа и жены. И уж тем более ей не понравится утренний осмотр постельного белья с последующим вывешиванием простыни на всеобщее обозрение, где-нибудь на балконе или во дворе.
Дикость, скажете? А я еще помню такие свадьбы.
Если невеста оказывалась «с изъяном», причем жених об этом узнавал только в первую брачную ночь, родственники могли ославить «девушку». Отцу порченой невесты подносили поутру шкалик с дыркой. Дырку зажимали пальцем. Когда отец брал шкалик, подающий палец убирал, и спиртное проливалось. Тогда уж позор на всю округу. Но, что интересно, даже при таком форс-мажоре жених не всегда отказывался от невесты.
Бабка рассказывала. К ним в село вернулся не старый еще мужик, всю жизнь прослуживший в торговом флоте. Семьей он не обзавелся, кочевая жизнь надоела, вот и решил «бросить якорь» в родных местах. В селе у него дом оставался от родителей. Вот мужик прибыл и стал обживаться. У этого морячка родственница была — одинокая старуха. Он со всеми вопросами к ней и обращался. Кого позвать дом подновить, кто печку переложит, кто колодец поможет выкопать. Но без хозяйки — не жизнь. Старуха морячку и намекнула, неужто он до старости в бирюках прожить собрался? Мол, нехорошо это… а он, что же, обрадовался, старуха сама разговор начала. Так и так, говорит он, посоветуй кого…