— — Буду иметь в виду, — кивнул Джонас. Похоже, сейчас его не интересовало ничего, кроме водки.
Однако от Верити не укрылось, что голос его прозвучал как-то странно. Что-то здесь не так, решила она и вдруг с тревогой подумала, что, в сущности, почти ничего не знает об этом человеке…
— Да ладно, пап, все уже в прошлом, — снова повернулась она к отцу. — Поговорим лучше о тебе.
Каким ветром тебя занесло в Секуенс-Спрингс?
Эмерсон неумело попытался изобразить обиду:
— Неужели человек не может просто приехать повидать свою единственную дочь?!
— Смотря какой человек… Если бы ты хотел, то спокойно встретился бы с дочерью еще два месяца назад. В Мехико, — не дала себя провести Верити. — Но раз ты без всякого предупреждения объявляешься в Штатах, значит, тебе позарез нужно отсидеться в безопасном месте.
Эмерсон горестно вздохнул и снова покосился на Джонаса.
— Ее язычок стал еще острее с тех пор, как мы виделись в последний раз. Скоро она научится в два счета изничтожать мужчин! Боже мой, а ведь когда-то была такой милой, ласковой девчуркой! Теперь же прямо на глазах превращается в сварливую старую деву!
Верити обиженно поджала губы:
— Странно слышать это от тебя, папочка. Несколько часов назад Джонас пришел точно к такому же выводу.
— Скажи спасибо, что мы заботимся о твоем будущем, — коварно прищурился Джонас.
Верити так и не поняла, смеется он или говорит серьезно, и на всякий случай решила улыбнуться.
— Нашли о чем беспокоиться! Лучше бы позаботились о своем собственном!
— Да брось ты! — весело воскликнул Эмерсон. — Что касается меня, то пусть судьба распорядится по-своему!
У нее это неплохо получается. А вот если я позволю тебе продолжать в том же духе, то, пожалуй, так никогда и не дождусь внука, который скрасил бы мою грядущую старость.
Верити изо всех сил старалась не краснеть. Джонас усмехнулся ей в лицо, и она поняла, что пришло время нанести ответный удар.
— И все-таки, папа? Чем я обязана твоему столь позднему визиту?
Эмерсон покрутил в руках стакан, в глазах его мелькнуло замешательство.
— Знаешь, Рыжик, честно говоря, мне нужно на какое-то время залечь на дно.
— Проклятие! — воскликнула дочь. — Так я и знала!
Ты снова влип в какую-то скверную историю, верно? — Она судорожно стиснула кулаки. — Ну! Говори, что ты натворил! — Верити еле сдерживалась, чтобы не хватить стакан о стену. Джонас не сводил с нее пристального взгляда, и от этого ей стало еще хуже. Какой позор — сорваться в присутствии незнакомца! — Тебя застукали с чужой женой? Опять попытал счастья в перевозке контрабанды?
Залез в карточные долги? Затеял крупную потасовку в каком-нибудь баре? Да отвечай же, горе мое! Ради всего святого, скажи мне — кто тебя ищет?
Эмерсон смущенно откашлялся.
— Вот видишь, каково приходится? — пожаловался он Джонасу. — Ни капли уважения. Ни тени сочувствия.
Не говоря уж об отсутствии трогательной дочерней заботы о старом отце! Нет, где там! Она просто требует объяснений, а получив их, будь уверен, примется безжалостно пилить меня.
Усмешка на губах Джонаса превратилась в широченную дружелюбную улыбку, однако взгляд так и остался напряженным.
— А в самом деле что приключилось, Эм?
Тот пожал плечами:
— Что-что… Ну, задолжал по мелочи, только и всего.
Долг чести, сам понимаешь.
— Скажите на милость! Заруби себе на носу — карточный долг есть карточный долг, и честь здесь абсолютно ни при чем! — набросилась на отца Верити. — Мы живем не в восемнадцатом веке!
Старый Эмерсон лишь грустно покачал головой и снова поднял глаза на Джонаса.
— Неужели я обучал ее для того, чтобы она потом глумилась над старым отцом?
— Много задолжал? — сочувственно спросил Джонас.
— Ну да, а кредитор, боюсь, принял это слишком близко к сердцу. Я попросил его как человека — погоди, мол, маленько, а он ответил, что если ждать придется слишком долго, то он пришлет крепких ребятишек слегка поработать со мной. Тогда я счел разумным удалиться — сначала из Мехико, а потом и из Рио. Кроме всего прочего, я уже закончил сбор материала, так что же мне там было торчать?
— Какого еще материала? — устало поинтересовалась Верити.
— Разве я тебе не рассказывал? — мгновенно оживился Эмерсон. — Я же задумал совершенно новую серию книг! Вестерны в стиле фэнтези, представляешь?!
— Что ты говоришь? Значит, в стиле фэнтези? — угрожающе протянула дочь.
— Ну да! Это же потрясающе. Рыжик! Подумай только, что можно сделать, поместив традиционный вестерн на эзотерическую почву!
Верити прямо-таки не знала, плакать ей или смеяться. Наконец она решила, что пора бы уже привыкнуть.
— Так, значит, в Мехико ты писал свои футуристические боевики?
— Я изучал местный колорит и атмосферу, а как только освободился, решил пригласить тебя погостить. Но, отбив телеграмму, я получил известие о том, что мой кредитор нервничает. Не успев предупредить тебя, я подумал, что ты сама все поймешь и уедешь обратно. Ну так вот, короче, я отправился в Рио. Кстати, я сто лет там не был…
Там-то все мои проблемы разрешились самым счастливым образом. Осталось только уладить кое-какие формальности, поэтому-то я и вернулся.
— Какие еще формальности? — с подозрением посмотрела на него Верити.
— Надо завершить одну небольшую сделку, — пояснил отец. — И тогда у меня сразу появится куча бабок, чтобы расплатиться с этим назойливым скрягой, который вот уже три месяца сидит у меня на хвосте.
Кровь отхлынула от лица Верити.
— Какую еще сделку? — прошептала она.
Эмерсон сочувственно посмотрел на дочь и заговорщически подмигнул Джонасу:
— Ты только взгляни на нее! Должно быть, она решила, что ее отец на старости лет ввязался в торговлю марихуаной.
— Для старой девы у нее слишком богатое воображение, — заметил Джонас.
— Заткнитесь оба! — рявкнула Верити. — Папа, выкладывай все немедленно!
— Так случилось, дочь моя, что я стал обладателем довольно редкой вещицы. Она у меня с собой, в машине.
Понимаешь, мне сказали, что эта штуковина стоит целого состояния. Обычно такие экспонаты продаются с аукциона, но у меня нет на это времени. Кроме того, нет и документов, подтверждающих ее подлинность. Короче говоря, мне нужно побыстрее впарить кому-нибудь мое сокровище, только и всего.
— Обратись напрямую к частному коллекционеру, — посоветовал Джонас. — К такому, который настолько помешан на своем хобби, что не станет задавать лишних вопросов.