Джонас по торжественному случаю вырядился в пиджак, купленный пять лет назад, и широкие слаксы.
— Да, время не властно над твоим костюмчиком, — заявила Верити, придирчиво оглядев темную пару, ловко сидевшую на стройной фигуре Джонаса. — Тебе повезло, что мужская мода меняется не так быстро, как женская.
Джонас разгладил пальцем лацканы своего пиджака и опустил глаза.
— Наконец-то я понял, зачем столько лет таскал с собой этот костюм. Рано или поздно мужчине приходится одеваться на похороны.
— Или на свадьбу, — парировала Верити.
Джонас ласково посмотрел на нее:
— Последние пять лет я не был ни на одной свадьбе.
— Занятно.
Верити снова замолчала и несколько секунд гримасничала перед зеркалом, изображая пустоголовую дурочку. Беззлобная пикировка с Джонасом вполне соответствовала той манере разговора, которой они теперь придерживались. Что-то осторожное, уклончивое появилось в их отношениях. Эта странная натянутость исчезала только во время поединков неистовой страсти или столь же неистового заклинания могущественных сил туннеля.
После первого совместного эксперимента они проделали еще два. Джонас так и рвался в бой, ему не терпелось как можно больше узнать о своих способностях.
Верити до сих пор не понимала, что творится с ней во время этих опытов, да, честно говоря, не слишком-то и стремилась. Порой ей даже чудилось, что Джонас слегка помешался на этих испытаниях.
Страсть стала занимать гораздо большее место в их отношениях. Это шло по нарастающей с той самой ночи, когда Джонас с честью доказал, что его мужская сила не нуждается в стимулирующем действии коридора.
Верити слегка нахмурилась, вспомнив последние ночи.
Наверное, она невольно спровоцировала Джонаса, и теперь он лез из кожи, доказывая, что прекрасно обходится без подстегивания.
Признаться, он весьма преуспел. Порой Верити даже сомневалась, сможет ли она и дальше выдерживать этот сумасшедший натиск. Пока она еще ни разу не ударила в грязь лицом… даже когда Джонас немилосердно овладел ею в три часа утра. Тогда она мирно спала на боку, пригревшись возле Джонаса, и проснулась от того, что он вошел сзади в ее уже увлажнившееся лоно. Слабый протест мгновенно сменился учащенным дыханием, а тело разгорелось страстью. Джонас лишь хрипло рассмеялся, польщенный ее реакцией.
А потом: он ушел. Он всегда уходил на рассвете и возвращался в домик, который делил с отцом Верити. Она никогда не просила Джонаса остаться, подспудно чувствуя, что это как-то связано с неуверенностью в прочности их связи. Таким образом она словно устанавливала эмоциональную дистанцию.
Они никогда не обсуждали свое общее будущее. В кафе все оставалось по-старому, и добрый Эмерсон снисходительно наблюдал, как Джонас открыто демонстрирует свои права на его дочь. Он ни разу не сказал ни слова, когда усталый любовник Верити заявлялся в дом под утро. Казалось, Эмерсон не имел ничего против того, что его строптивица наконец-то завела себе любовника. Наверное, он считал, что его Рыжик давно вышла из подросткового возраста…
Двери лифта открылись прямо в элегантную приемную, где среди дорогой итальянской офисной мебели скучала прилизанная темноволосая секретарша.
— Чем я могу вам помочь? — любезно поинтересовалась она, вперив карий взгляд в Джонаса.
— Мое имя Джонас Куаррел, а это Верити Эймс. У нас назначена встреча с мистером Кинкейдом, — уверенно отвечал тот.
— Конечно-конечно, мистер Куаррел! — медовым голоском пропела брюнетка. — Мистер Кинкейд ждет вас!
Сейчас вас проводят, мистер Куаррел!
В приемную вошла еще одна гладко зачесанная девушка, на этот раз блондинка, и бодро поприветствовала гостей. Верити придирчиво осмотрела костюмчики обеих секретарш и решила, что эта работа оплачивается значительно лучше ресторанной. Надо быть начеку, а то ее Джонас, не дай Бог, рискнет попытать счастья на этом поприще.
А уж эти бабенки будут просто счастливы залучить его в свои стройные приглаженные ряды! Да еще, пожалуй, пригласят в пару-тройку других интересных местечек!
Неужели она ревнует?! От этой мысли Верити в ту же секунду и впрямь почувствовала себя абсолютной пустышкой. Такому имиджу вполне соответствовала улыбка, которую — памятуя наказ Джонаса — она выдала, как только блондинка распахнула перед ними двери кабинета своего шефа.
— Мисс Эймс и мистер Куаррел, сэр, — прощебетала она и легким кивком извинилась перед Джонасом за то, что, к сожалению вынуждена оставить их.
В кабинете Кинкейда Верити сразу бросились в глаза две вещи — тренировочный манекен, болтающийся вниз головой на длинной веревке, и картина Кейтлин Эванджер на стене. Это было одно из самых страшных полотен Кейтлин, изображавшая женщину, отчаянно пытавшуюся плыть в бурном море крови. Верити даже вздрогнула.
Работы Кейтлин кричали о боли и страдании, они просто не могли оставить человека равнодушным.
В следующую секунду Верити снова расплылась в улыбке, адресуя ее поразительно красивому мужчине, поднявшемуся из-за стола, чтобы поприветствовать их. На вид хозяин кабинета был приблизительно одного возраста с Джонасом и обладал такой же стройной, сильной фигурой атлета с узкими бедрами и прекрасно развернутыми плечами. Однако на этом все сходство кончалось.
Дэмон Кинкейд был не просто эффектнее Джонаса.
Весь его облик излучал какую-то особую мощь и уверенность человека, ворочающего огромными деньгами. Его светлые волосы были подстрижены и уложены в прическу, которой может добиться лишь самый шикарный стилист, берущий за свое мастерство, никак не меньше стоимости ужина в роскошном ресторане на Юнион-сквер.
Серебристо-серый пиджак от Кензо, сшитые на заказ туфли и кроваво-красный шелковый платок с монограммой дополняли облик блестящего бизнесмена.
— Счастлив познакомиться, мисс Эймс. — Поклон Кинкейда выражал самое искреннее восхищение и ни малейшего намека на нескромность. Разве что чуть дольше, чем следовало, задержался его взгляд на сияющем личике гостьи. Но вот Кинкейд вежливо обернулся к Джонасу:
— Добро пожаловать, мистер Куаррел. Огромное спасибо за то, что взяли на себя труд зайти. Мне было очень неловко доставлять вам такие хлопоты, но, право же, как только Хэтч сообщил мне, что вы собираетесь приехать сюда на встречу с покупателями, я просто не устоял перед искушением затащить вас в свой офис.
— Нет проблем, — бросил Джонас, небрежно опуская ящик с пистолетами на великолепный стол Кинкейда. — Мой клиент заинтересован в наиболее выгодной сделке, а ваш поверенный в делах дал мне понять, что за этим у вас не станет.
— Деньги значения не имеют, — холодно подтвердил Кинкейд. — В отличие от подлинности и состояния вашей вещи.
— Оружие в отличном состоянии, — заверил Джонас, возясь с застежками чемодана. — Кремниевые замки. Оригинал. Ориентировочно 1795 год плюс-минус пара лет.