На это режиссер ответил, что если Бася прямо сейчас удачно сыграет любовную сцену с исполнителем главной роли Эдуардом Соколовым, то он ее возьмет.
— Без проблем, — усмехнулась Бася, — где этот ваш герой-любовник?
Нет, вы не думайте, что она вот так вышла на съемочную площадку и махом продемонстрировала актерское мастерство. Дело в том, что в Басе всегда было нечто актерское.
В детстве она много занималась балетом, и с пластикой у нее все было в порядке. Кроме того, когда-то она подолгу репетировала перед зеркалом, отрабатывая приемы «подачи себя». Оттачивала женские чары, так сказать. Оп-ля — взгляд в стиле Веры Холодной. Или вот так — трогательная нежность Одри Хепберн. Добавим страсти, ну, скажем, стервозинки Дитрих. Отлично! Готовый образ!
К тому же Басе удалось невероятное — почти полностью изжить комплексы.
Когда-то она была из смущающихся барышень: бледнела, краснела, мекала и бекала невпопад. Это ей страшно мешало реализоваться и хоть что-то получить от жизни.
А потом она прочла несколько советов из области прикладной психологии и начала выдавливать из себя робость. Например, провела не один день на Невском проспекте, выясняя у прохожих, где можно купить крокодила. В ходу был также вопрос «Простите, а вы не братья Ивановы?», который надлежало задавать двум дамам или даме с кавалером.
После того как ее раз десять послали куда подальше, а она только захихикала в ответ, Бася сочла, что университеты закончены с красным дипломом и с комплексами покончено.
Короче, она вышла на съемочную площадку уже подготовленной.
Встала, подбоченилась… И тут появился он. Высокий, косая сажень в плечах, глаза какие-то ненатурально синие и с прищуром. Да еще и элегантный, как вампир! В общем, имелось все, что положено самому отъявленному и беспощадному герою-любовнику.
Он подмигнул Басе и поцеловал ей ручку.
— Здравствуйте, я Эдуард, играю главную роль!
Ну все! Этот сыграет главную роль в ее жизни, поняла Бася. Сердце сразу застучало, и девушка поплыла. С концами!
— Готовы играть? — крикнул режиссер.
А что играть, что играть, я вас спрашиваю?
Она ж совсем искренне, томно так, на одном выдохе, произнесла фразу: «Ах! вы нужны мне! Без вас жизнь моя не имеет ровным счетом никакого смысла!»
— Талант, что ли? — проворчал режиссер. — Самородок, видать! Это ж надо так натурально сыграть! Можно подумать, и впрямь любовь!
А оно и впрямь, представьте, — любовь! Накрыло Басю любовью, как взрывной волной. В общем, она получила роль и Эдуарда в качестве любовника.
* * *
Уже в этот же вечер, после ужина в ресторане, они поехали к Басе и повели себя в высшей степени буржуазно (еще В.И. Ленин утверждал, что неумеренность в сексе есть буржуазность).
Красиво все было, как в Басином самом коммерческом романе. Цветов — море, шампанское исключительно французское, секс — на грани фантастики!
В общем, Бася переживала самый ошеломительный роман в своей жизни!
Влюбилась она, что называется, без башки, на полную катушку, чего с ней прежде никогда не случалось.
Нет, конечно, у нее и прежде были романы: Бася — дама «с историями». Она даже один раз замуж сходила, но ей не понравилось! Почему? Ну, вот если попробовать определить ее замужество одной фразой, то тут идеально подойдет высказывание классика: «Она была некоторым образом замужем». Иными словами, и замужем, и нет, понарошку, что ли. Муж попался сильно занятой, все по командировкам, а когда приезжал, то на правах третьей кошки, а скорее кота, валялся на диване. Толку от него не было никакого!
«Зачем мне это, — однажды всерьез задумалась Бася. — Наверное, не так мне и надо, чтобы этот человек лежал на моем диване. Пусть себе лежит в каком-нибудь другом месте…»
В итоге она развелась и жила себе счастливо целых полгода. Потом, правда, стало чего-то не хватать, и завелись любовники. А с ними, как с туфлями, — одна пара жмет спереди, другая сзади, и так, чтобы идеально подходило, не бывает. В каждом что-нибудь, да не так. А случалось и совсем печальное несовпадение.
Вот, скажем, последний Васин роман, с мальчиком Павликом, кончился весьма грустно. Впрочем, про Павлика повременим рассказывать, он еще выйдет на авансцену, а пока пусть посидит, поплачет о том, что Бася его бросила.
В общем, Бася дожила до тридцати двух лет, но настоящей любви не знала — может, еще и потому, что была озабочена карьерой — стряпала себе сюжеты, один круче другого, много писала, а подумать о личном счастье было некогда.
Наверное, стоит рассказать о том, как Бася стала писателем. Ведь не стань она писателем, то не встретила бы Эда, а не встреть она Эда, не было бы всей этой безумной истории…
Ну ладно! Помучим читателя еще немного за его же собственные деньги.
Начнем с того, что ее путь в популярные писатели оказался долгим. В семнадцать лет, поддавшись на уговоры родителей, Бася, девушка из приличной семьи: папа — дипломат, мама тоже посольский работник, — поступила в некое высшее учебное заведение, где из нее обещали слепить инженера.
Покинув альма-матер, она честно отправилась работать по специальности и год таскалась на службу в скучнейшую контору, где просиживала от звонка до звонка, большую часть дня мечтая, чтобы звонок отбоя прозвучал поскорее. Ясно было, что инженера из нее ну никак не выйдет. И тут случай, который на самом деле является мощным орудием провидения, помог ей вырулить на нужную дорожку. Знакомая редакторша журнала предложила ей написать статью. Бася написала одну, потом другую — и пошло-поехало!
Дальше — больше. Бася замахнулась на повесть. Сделала она это, что называется, из спортивного интереса, а ее взяли да и напечатали в одном крупном издательстве.
Бася до сих пор не может забыть, как прибежала в Дом книги на Невском и долго смотрела на свою книгу в бесстыже-красной обложке. Незабываемые ощущения — неужели мое, неужели я?!
На следующий день снова пришла в магазин, подошла к заветной полочке, наткнулась на даму, листавшую ее книжку, и искренне растерялась. Ей было совершенно непонятно, что делать. Ну не сообщать же даме: «А знаете, это я написала!»
Та бы подумала, что Бася того… ку-ку. Сумасшедшая, не иначе. В общем, она еще долго привыкала к своей новой роли.
Волнение, смущение и что-то еще неясное ухало в груди, и было страшно любопытно знать, что думают, чувствуют люди, читая ее романы. Нравится ли им книга или они возмущаются: «Надо же, какая ерунда! Зря отвалили сто пятьдесят рублей! Лучше бы купили новые колготки или тортик». Бася надеялась, что, может, хоть одной женщине ее книга понравится, хоть в одной она что-то всколыхнет, заставит всплакнуть, посмеяться, вызовет какие-то эмоции. Хотелось писать лучше, преодолевая себя, поднимая планку… В общем, это были беспокойные времена поиска себя и своего стиля.