Лора перевернула страницу:
— Читаем дальше!
Сергей выхватил тетрадь:
— Тебе не стыдно читать чужие записи?
Лора швырнула тетрадь в саквояж. Потом схватила белый пеньюар и в порыве гнева разорвала его.
— Ты совсем дура? — возмутился Сергей. — Испортила чужую вещь! Что я теперь скажу владелице?
— Ничего! Купишь своей подружке новый!
Лора бросила разорванный пеньюар, вернее, то, что от него осталось, в саквояж. Туда же полетели другие вещи.
— Забирай свои шмотки и уходи! Чтоб духу твоего здесь не было! Вали на свой Ленинский проспект!
— Истеричка! Хоть бы разобралась для начала.
— Вон из моей квартиры! Вон из моей жизни!
— А как же Новый год? — усмехнулся Сергей.
— Да чтобы для тебя он вообще не настал!
Лора выбросила саквояж в коридор.
— Пока, Мерилин! — мрачно сказал Сергей висевшему на стене портрету.
* * *
Свою московскую квартиру Сергей тоже не любил. Нет, портрета Мерилин здесь не висело, зато дизайн и мебель были скучны и безлики, как номер в отеле.
Сергей устало опустился на диван с саквояжем в руках. Как, однако, объяснить эту чертовню с чужими вещами? И где теперь его саквояж? Ему до боли было жаль камни, лучшие образцы коллекции, которую он собирал с самого детства; многие ему подарил отец. Более всего Сергей сожалел о ставролите — крест-камне. Подаренный отцом камень, в котором двойниковые сростки кристаллов по форме напоминали крест, Сергей считал своим талисманом.
Кроме того, в чемодане был детский набор игрушечных зверьков. Собираясь в Москву на юбилей к другу отца, Сергей еще в Петербурге приобрел подарок для его маленькой внучки. Ну, игрушка, бог с ней — купит новую, но камни он хотел бы вернуть! Вот только как?
Версию кражи он отмел сразу как совершенно нелогичную. Ясно, что произошла случайная, непреднамеренная подмена.
Кстати, этот саквояж его заставила купить Лора, сказав, что старая дорожная сумка не соответствует его статусу.
«Вот тебе и расплата за статус! — усмехнулся Сергей. — Мой старый потертый чемодан небось никто бы не попутал! К кому же попал крест-камень?»
Он раскрыл саквояж, аккуратно разложил чужие вещи на диване.
Ясно одно — все они принадлежат женщине.
«Элементарно, Ватсон!» — рассмеялся Сергей.
Посмотрев на разорванный пеньюар, кружевное белье и чулки, он уточнил: «Красивая женщина!»
Тапки. Флакон духов. Тетрадь. Вот, собственно, и все. Негусто! Он раскрыл флакон с духами. Волнующий, сладострастный, нежный, пряный запах персика и ночи поплыл по комнате. Сергей не удержался и нанес несколько капель на запястье — странный, ни на что не похожий аромат…
Он раскрыл тетрадь и увидел на титуле надпись «Дневник». Далее страниц на сто шли записи красивым округлым почерком.
Сергей долго колебался, читать их или нет. Мешало табу на уровне подсознания — нехорошо читать чужие письма и дневники. Вздохнув, он отложил дневник незнакомки в сторону.
«Ладно, как там говорят, утро вечера мудренее… Завтра будем разбираться!»
Однако разбираться особенно было некогда — день Сергей провел на работе, а вечером отправился поздравлять с юбилеем старинного друга отца.
В разгар празднества позвонила Лора и решительно заявила, что сейчас приедет к нему, чтобы забрать свои вещи. После вчерашнего у Сергея не было никакого желания видеть любовницу, но поскольку в его квартире действительно хранилась кое-какая одежда Лоры, ему пришлось поспешить домой.
При встрече Сергей еще раз попытался объяснить девушке, что с его багажом произошло досадное недоразумение.
— Да пойми ты! Измены, водевильные сцены с дамскими халатами и трогательными письмами — это в принципе не моя история!
Лора заставила его поклясться в том, что он не лжет.
— Честное пионерское! Присягаю на Библии! Век воли не видать! Согласен на любой вид клятвы и готов заверить кровью! — усмехнулся Сергей.
Лицо Лоры прояснилось. Она уселась к Сергею на колени:
— Ну ладно, кусеныш, не злись! Приревновала, с кем не бывает!
Сергей нахмурился:
— Лариса, давай без кусенышей и без наездов в следующий раз! Кстати, хотел тебя спросить… Что ты можешь сказать о женщине, которая пользуется такими духами?
Он протянул Лоре флакон.
— Ну и ну! «Митцуко!» — удивилась Лора. — Твоей даме, должно быть, лет сто! А то и больше!
— Почему? — заинтересовался Сергей.
— Да потому что духи эти — абсолютная древность! Сейчас нет таких. Они были выпущены в начале прошлого века. Так что твоя таинственная незнакомка — скорее всего выжившая из ума старушка, которая не способна отличить свой саквояж от чужого!
Сергей усмехнулся:
— Вряд ли столетние бабки носят кружевные чулки и шелковые пеньюары.
— Я смотрю, ты все успел рассмотреть! — фыркнула Лора.
Сергей покраснел.
— Фетишист! Не знала, что тебя интересует женское белье! И почему тебя так волнует эта тетка? Как я понимаю, в твоем саквояже не было ничего ценного — подумаешь, камни! Можно пережить! Просто забудь об этом случае, и все!
— Во-первых, мои камни для меня весьма дороги. Во-вторых, надо найти эту женщину, чтобы вернуть ей ее вещи.
Лора состроила презрительную гримаску:
— Ну ищи, если делать нечего! Подумал бы лучше о празднике! Завтра Новый год, а мы к нему не готовы!
Сергей никак не мог заснуть. Чтобы не мешать спящей Лоре, он тихо вышел из комнаты и отправился на кухню, захватив с собой дневник незнакомки. Вернулись сомнения — читать или не читать? Стыдно, неловко, словно подглядываешь в замочную скважину. С другой стороны, этот дневник, может быть, единственная возможность узнать что-то о женщине и найти ее.
…Та, кто пользуется загадочными духами и носит чулки, пишет хорошо. Душевно. Глубоко и тонко. Только информации, которая помогла бы ее отыскать, в дневнике нет. Из него Сергей узнал только, что незнакомку зовут Вера, поскольку все письма к его тезке были подписаны этим именем. Кстати, читая их, Сергей вздрагивал, видя свое имя! Получалось, что слова незнакомки будто бы обращены к нему.
Письма были нежными, страстными, такими, что порой он останавливался, делал паузу, потому что не мог читать дальше… В них все было через край, на разрыв.
Он читал дневник до самого утра. Закончив, курил, долго смотрел в окно на падающий снег… Темперамент, искренность и чистота незнакомки ошеломили его. Он решил сегодня же поехать в аэропорт и попытаться найти ее.