– Нет, я поеду, – упрямо произнесла Агния. – И не смей мной командовать – мало мной папаша командовал!.. – с досадой воскликнула она. Потом добавила уже спокойней: – Я вернусь, честное слово. Я вернусь к тебе.
Григорий помолчал. Потом произнес мрачно, недовольно:
– Ладно, поезжай, если так приспичило… Адрес дай твоей подруги и телефон.
– Я сама тебе позвоню, как приеду. Я обещаю!
– Хорошо. Только не кричи… в ушах звенит, – поморщился Григорий, снова попытался встать.
– Ты куда?!
– Я провожу тебя.
– Нет! Сама…
– Но там Орехов…
– Орехов раны свои зализывает, ему не до меня сейчас… – Агния подошла к окну, оглядела двор. – Никого.
* * *
Агния побежала по лестнице вниз, не дожидаясь лифта.
…Если бы раньше ей сказали, что из-за нее будут драться мужчины, Агния ни за что бы не поверила.
Но это было. И она не упала в обморок при виде крови… Неужели она уже не кроткая овечка? Она – сильная? Способная управлять теми, кто всегда командовал ею?
«И ведь как в «Призраке Оперы» получилось! – мысленно ахнула Агния. – Почти как в моем любимом фильме… Кладбище, похищение… Дуэль Рауля и Призрака!»
Агния остановилась на предпоследнем лестничном пролете.
Мысли, чувства ее были максимально сконцентрированы, напряжены. «Есть еще что-то… Что только я знаю, и никто другой! Только я могу что-то изменить… – Агния затряслась, словно в лихорадке. – Нет, нет, не думать… Совсем отключить мозг!»
Она закрыла глаза. Девушка с золотыми волосами, девушка с несчастной судьбой… Марина. Один из ее любовников ударил ее. Другой признался, что не любит. И Марина наложила на себя руки. Или…
Агния постояла минуту, потом шагнула к ближайшей двери. Нажала на кнопку звонка. Спустя несколько секунд за дверью послышались шаркающие шаги, она распахнулась.
– Агния! – на пороге стояла Лидия Трофимовна. – Здравствуй, детка!
– Здравствуйте, – рассеянно ответила Агния. – Лидия Трофимовна, не могли бы вы еще раз показать мне ту открытку?
– Какую? Да ты проходи, деточка, сейчас чаю попьем… Я одна все – грустно, скучно. Ко мне только Гришенька ходит да ты вот. Заходи, заходи…
– Ту открытку, на которой прощальное письмо Марины.
– А-а… сейчас. Садись вот. Тут печенье, тут варенье…
Лидия Трофимовна ушла, вернулась через пару минут со знакомым уже прямоугольником плотной бумаги.
Агния так и впилась в открытку глазами.
– Лидия Трофимовна… А как Марину нашли?
– Как? Не сразу… тело из реки сначала выловили, потом Ларочку на опознание вызвали. Ларочка – это моя сестра, мама Мариночки. Ларочка ее опознала, Мариночку похоронили…
– Вы не были при опознании?
– Охо-хо… я тебе рассказывала – у меня муж был при смерти, я его хоронила потом… Все как в тумане!
– Значит, Марину опознавала ее мать. Сильно пьющая. А сколько тело пробыло в воде?
– Мариночкино-то? Три недели… – растерянно, подавленно ответила Лидия Трофимовна. – А почему ты спрашиваешь об этом?
– Потому что… А вдруг это была не Марина? – быстро спросила Агния.
– А кто еще?! Ларочка пила, да… Но потом говорила, что Мариночку она не могла не узнать… По волосам! Ох ты, ох ты… – разволновалась пожилая женщина. – Не Мариночка… А кто тогда?.. Какая-то другая девушка? Нет, нет, ты ошибаешься, детка! Это была она, Мариночка.
Они помолчали. Агния перечитывала текст записки: «Нет смысла и желания жить в этом мире. Простите и прощайте! Ухожу навсегда».
С другой стороны открытки было изображение какой-то старинной постройки с куполами, утонувшей в зелени.
Агния вгляделась в мелкий шрифт снизу: «Вознесенский монастырь, Оскольино».
Мир. Мирская жизнь. Уйти из мирской жизни.
* * *
…На площадке у гостиницы «Космос» стояли экскурсионные автобусы.
– Где наш-то? – вертя головой, взволнованно спросила Инга, перебрасывая через плечо рюкзак.
– Ищи, где написано название тура… О, вон он – «Истоки древних сказаний»! – Агния махнула рукой. Подруги через толпу стали пробиваться к своему автобусу.
– Граждане экскурсанты, занимайте свои места в салоне… Поторопитесь! Отправление через двадцать минут!
Было раннее утро. Воздух еще не успел прогреться – туман, серовато-розовый, сворачивался в клубки над асфальтом, заставлял ежиться от холода.
– Как фамилии? Морозова и Бортникова? – У входа в автобус подруг встретила полная, добродушная женщина в леопардовом плаще – это она вела тур. Сверилась с блокнотом, поставила там галочки напротив фамилий Инги и Агнии. – Прошу, девочки, в салон. Да-да, вам сюда…
Инга была бодра, оживленна, ее глаза искрились от возбуждения.
– Сто лет не ездила на экскурсии… Соскучилась!
– В прошлые выходные ездили в Царицыно, – напомнила Агния.
– Так это же Москва, не считается! А поедем летом на Соловки, а? Кижи, Валдай… Еще бы по Волге на теплоходе прокатиться!
Агния в ответ улыбнулась. Она молчала и улыбалась всю дорогу, словно боялась проговориться и тем самым сглазить свой план. Инга же болтала не переставая обо всем, что приходило ей в голову…
При выезде из Москвы автобус попал в пробку, потом долго тащился вдоль скучных заборов и промзон. А дальше стало повеселей – за окном стали мелькать поля, деревья.
Солнце поднялось выше, и теперь оно уже ощутимо грело кожу, пробиваясь сквозь затемненные стекла внутрь салона.
– …Я бы знаешь куда поехала? В Японию! В то время, когда там цветет сакура. Говорят, красота неописуемая! Еще бы я на гору Фудзи посмотрела. И там все такое национальное… самураи, домики из бумаги, гейши… Саке!
– Хватит, саке, уже «Скорую» один раз вызывали… – рассеянно напомнила Агния.
– Нет, это я тогда суши отравилась, и все потому, что в Москве невозможно найти свежую рыбу… А в Японии я бы не отравилась суши, там все буквально только что из моря выловлено… Да, можно же еще попробовать рыбу фугу!..
– …скоро мы прибудем в вотчину Ивана Грозного, – вещала в мегафон женщина-экскурсовод. – Как известно, Иван Грозный решился на реформы…
Агния слушала и не слышала. Она сидела у окна, и солнце грело ей щеку – несильно, но настойчиво. Автобус слегка потряхивало. За окном мелькали дачные домики. Вот проехали мимо развала мягких игрушек. А вдали на фоне сине-фиолетового неба курился за лесом дымок…
Окружающий мир казался Агнии странным, незнакомым. Но не потому, что она давно не покидала пределы города. Какая разница, многоэтажки или бескрайние поля?.. Просто сейчас солнце было другим. И небо. И дышалось как-то иначе…