– Сказала, на вокзале. Он же в Москву поедет, не иначе!
– А если не найдет?
– У тетки останется, пока мост чинят. У нас же в Михальске теть Рая живет. Помнишь ее? Она к нам раньше часто приезжала…
Тимур кивнул. Ему было все более-менее понятно. Он поднялся:
– Адрес теткин дай.
– За Беллой поедешь? А как же? Мост-то…
– Что-нибудь придумаю. Да, и координаты Гены – где, кто, откуда… Все, что помнишь, напиши!
…Тимур вышел из дома, сел в «уазик».
– Ну, как там? – робко спросил Сашок.
– Нормально.
– А чего случилось-то?
– Не твоего ума дело. – Тимур нажал на газ. – К реке поехали.
…На берегу, на пригорке, стояла толпа. Люди завороженно смотрели на ледоход.
Тимур поехал вдоль берега, к тому месту, где еще этим утром стоял мост, – «уазик» запрыгал по кочкам.
– Тимур, ты это… Как бы не свалиться! – вцепившись в сиденье, завопил Сашок.
Через пару минут они уже были на месте.
– Нет моста… С корнем вырвало! – зло произнес Тимур, выйдя из машины. Мимо, сталкиваясь, неслись льдины. «Что же здесь было? Страшно представить!» – мелькнуло в голове у Тимура, когда он оглядывал вывороченную землю с кусками арматуры.
– Привет! – Из-за кустов ирги вышел, ковыляя, Веня. «Тоже, помощник!» – сплюнул Тимур.
– Вень, расскажи Тимуру, что было, – выступил вперед Сашок. – Почему ты Беллу не удержал?
– Не успел. Дыхалка не та… – печально ответил тот.
– Эх ты, мужик!
– Сашок, помолчи, – оборвал второго своего помощника Тимур. – Белла просила чего передать?
– Просила тебя к Анжелке зайти. Больше ничего. Она ведь… Она ведь едва успела мост перебежать, – сглатывая, тихо произнес Веня. – За секунду до того успела.
Тимур сжал кулаки, отвернулся.
– Но она успела. Очень смелая. Огонь. Ничего не боится! – продолжил Веня. – С того берега мне помахала потом…
Тимур молчал, глядя на несущийся мимо лед.
– Вот что… – наконец произнес Тимур. – Чешите отсюда оба. Там бардак, в мастерской. Приберитесь.
– Тимур, а как же…
– Чешите, я сказал! – страшным голосом произнес он. – И запомните – вы мне должны. Вы мне за Беллу должны теперь! За то, что упустили ее, идиоты…
Веня с Сашком ушли, и Тимур остался один.
Он закурил, прислонившись спиной к «уазику» и глядя на ледоход. Воды почти не было видно, лишь глыбы льда дыбились, наползая друг на друга, и стремительно проносились мимо – словно сама земная твердь, покрытая заледеневшей коркой, пришла в движение, и то, что казалось вовек незыблемым, стало вдруг текучим. Словно материки сдвинулись, и погнало их неведомой силой куда-то вдаль – а ну как теперь швырнет их с поверхности планеты и затянет в бездну, в иное измерение? И вывернется тогда наизнанку весь старый мир, и станут люди вверх ногами ходить…
Тимур так долго глядел на ледоход, что у него даже голова закружилась.
Он не мог поверить в произошедшее, он не мог смириться с тем, что в ближайшие несколько дней, а может быть недель, не увидит Беллу.
Еще вчера он обнимал ее, прижимал к себе, мучительно страдая от неразделенного желания (здесь и сейчас, сразу и все, немедленно!). Но Тимур все-таки сумел себя вчера остановить, напомнить себе, что он не мальчишка, что все надо сделать чинно-благородно, прилично… Надо сначала сходить к Анжеле, сестре Беллы, посвататься (старый обычай, никому не нужный уже, конечно, но зато душе спокойней – «по-человечески все делаю, не по-собачьи!»). Потом – подать заявление. И только потом уже, когда Белла станет официальной невестой, позволить себе то, о чем мечтал. Нет-нет, свадьбы можно не дожидаться, всего лишь несколько формальностей совершить надо было – для самоуважения, для того, чтобы и Белла уважала его, будущего мужа, – как человека серьезного, надежного…
Теперь Тимур ненавидел себя за медлительность. Надо было сразу забрать Беллу к себе в дом. Как пришла вчера, так бы и не отпустил. Кто бы его осудил за это? Да никто бы и не посмел. И та же Анжела слова поперек не сказала бы… Она же не дура, Анжела, – знает, что лучшего мужа для Беллы не найти.
Тимур давно задумался о женитьбе, но все медлил, выгадывал, приглядываясь к девушкам и женщинам Ирги. Много молодых, красивых, модных – но этим лишь бы под фонарем, на центральной площади, кружиться. Пустое. Какие из них жены, какие матери, какой пример для Люси, дочери… Тьфу.
Было в Ирге и несколько достойных женщин. Вот Анжела та же. Но…
Но год назад, весной, Тимур увидел Беллу. И не просто увидел, а – увидел. И все, больше для него никто уже не существовал.
Вчера вот решился поговорить с Беллой. Она согласилась стать его женой. Он, Тимур, уже владел ею… Так почему же упустил, почему она сейчас не рядом?
Внутри у Тимура творилось что-то страшное, очень похожее на ледоход. Так же все клокотало, бурлило и скрежетало.
– Белла! – вслух, со злым отчаянием произнес Тимур. – Белла…
Если бы у него были крылья, он перелетел бы на другой берег – вслед за Беллой. «А чего мне ждать, когда новый мост поставят? Его, может, до осени ставить будут! Лед сойдет, на лодке переправлюсь в Михальск».
* * *
Поезд прибыл в Москву, на Ярославский вокзал, утром третьего дня. Больше двух суток Белла тряслась в плацкартном вагоне, питаясь кефиром и шоколадными батончиками (из экономии), которые продавались в вагоне-ресторане.
Но тяготы пути ничуть не сбили ее боевого настроя. Она найдет Гену и вернет его в Иргу, а если тот не захочет возвращаться – Белла посадит Гену в тюрьму, как вора и обманщика…
Москва встретила девушку душной, почти летней жарой. Там же, на вокзале, Белла купила путеводитель по городу, нашла в списке улицу Чусовую, посмотрела по карте, как туда добраться… И, не выходя из здания вокзала, спустилась в знаменитое московское метро.
Цена на одну поездку показалась Белле чудовищной, но что поделать… Да, и еще одна неприятность – девушка зашла в турникет не с левой стороны, а с правой. К счастью, дежурная на входе попалась добрая, она не заставила Беллу покупать второй билет, провела девушку через турникет для инвалидов. Что ж, обидно, смешно, но не смертельно… «Опыт, сын ошибок трудных» – он же не из воздуха берется, да?…
На нужной станции метро висел указатель: в одну сторону – на проспект, в другую – к улице Чусовой. «И как все просто! Большой город, а не заблудишься…»
И Белла на эскалаторе поднялась на улицу. Это была ее первая встреча с Москвой…
Она и ненавидела этот город («Живут же здесь такие подлецы, как Гена!»), и любила – той наследственной любовью, которая, наверное, есть у каждого жителя России, где испокон веку лишь две столицы, два больших, главных города, а все остальное – провинция… «В Москву, в Москву!» – недаром кричали чеховские три сестры.