– Привет, – сухо произнесла она, дыша вином. – Мне некогда, как видишь…
Зина, в домашнем бархатном облегающем костюме вишневого цвета, с тщательно уложенными белоснежными локонами, с перламутровым блеском на губах, якобы прибиралась в квартире – держала в руке специальную мохнатую щетку, помахивая ей время от времени… Ага, решила убраться… Причесалась, наштукатурилась, напялила на себя свой парадный домашний костюм и давай пыль сметать… Кто в нее поверит, в эту пыль! Кого Зина провести хочет? Его, Африкана?.. Он всю эту драматургию наизусть знает. Напилась, спектакль решила разыграть.
– Мне тоже некогда, – спокойно произнес Африкан. Бросил на стол планшет с бумагами. – Давай раздевайся. Десять минут. Потом уйду, и делай что хочешь…
– Скотина. Какая же ты скотина, – с ненавистью бросила Зина.
– Чем же это я скотина? Что я не так сделал? – невозмутимо ответил Африкан. – Я не даю тебе денег? Я бью тебя? Я делаю тебе больно? Я обманываю тебя? Я являюсь к тебе пьяным и крушу тут все подряд? Я извожу тебя ревностью? Я мешаю тебе жить?
– Ты не человек, – Зина с отчаянием отбросила щетку. Села на диван. – Послушай, Африкан… Мне плохо.
– И что теперь? Что ты хочешь?
– Я хочу семьи. Любви. Детей.
– Хоти. Я-то тут при чем?
– Ладно. Давай откровенно. Ты ведь ко мне столько лет ходишь… Я могу на что-то надеяться?
– На что? – хладнокровно спросил Африкан.
– Вот зачем, зачем ты так себя ведешь? Ты же все прекрасно понимаешь! – закричала Зина. – Ты ко мне как к содержанке относишься!
– А кто ты есть? – пожал плечами Африкан. – Ты и есть содержанка. И в этом нет ничего плохого. Я тебя уважаю. И ты знаешь, что я тебя уважаю.
Зина вздохнула.
– Африкан, Африкан, а ведь у меня сегодня день рождения. Мне тридцать лет. Тридцать лет, боже мой… – Она вытащила сигарету из пачки. Африкан щелкнул зажигалкой.
– Я тебя поздравляю.
– Ты бы хоть цветы принес!
– Зачем?
Зина едва не закашлялась. Покачала головой, глядя на гостя со скорбью:
– Я женщина. Я хочу любви.
– Я мужчина. Я хочу заниматься любовью. И мы с самого начала договаривались, что наши отношения – чисто деловые.
– Вот ты весь в этом, в этих словах своих дурацких… Я не могу так больше!
– Ты хочешь, чтобы я на тебе женился?
Зина затушила сигарету в пепельнице. Подобрала ноги, устроившись на диване удобней. Опустив глаза, уронила тихо:
– Да…
– И что от этого изменится? Все будет точно так же, – мрачно произнес Африкан.
– Нет, не так же. Я стану не содержанкой, а женой, – живо возразила Зина. Вытянула вперед ногу, поболтала ею в воздухе.
– А смысл?
Зина сделала паузу, а потом произнесла раздельно:
– Любовь.
– Любовь?! С каких это пор брак приравнивается к любви? Я что, нежней с тобой стану, если мне штамп в паспорте поставят? Уси-пуси всякие… Зинаида, я останусь прежним, я буду говорить тебе те же самые слова, что и сейчас… – засмеялся Африкан. – И потом, ты хорошо придумала… Заграбастаешь мои деньги, мою квартиру, меня – с потрохами, и все это под эгидой великого чувства – любофф!
– Я о тебе буду заботиться!
– Как? С ложки меня кормить? Я сам ложку в руках держать могу! Мне не надо рубашки гладить, я в офис каждый день не хожу! – Африкан уже потихоньку начал выходить из себя. – Короче, Зина, все остается по-прежнему, или мы прекращаем отношения. Давай раздевайся…
– Катись к черту, Африкан, – с ненавистью произнесла любовница.
В первый раз за сегодня она говорила искренне, без манерничанья и ужимок.
– Хорошо, – кивнул сценарист. – Мы расстаемся. Те неиспользованные два свидания остаются на твоей совести, я денег назад требовать не буду.
– Мерси. Ты очень, очень благородный человек. Буду считать, что это твой подарок мне на день рождения. Спасибо!
– На здоровье, – Африкан направился к выходу, но у двери не выдержал, обернулся: – Глупая ты женщина, Зина. Как ты жить-то дальше будешь? На работу пойдешь? Да ты же сроду не работала, ты раньше часа дня встать не можешь! По три часа с подружками треплешься! Замуж? Допустим, найдешь ты мужа… И что, лучше будет, чем со мной сейчас? Начнет он тебя за волосы таскать да эсэмэски в телефоне проверять… Он с тебя борщ каждый день требовать станет! А через пару лет супружеский долг забудет как исполнять!
– Идиот!
– Сама такая… – Африкан схватил свой планшет и вышел, хлопнув дверью.
Руки у него слегка тряслись. Он чувствовал себя крайне неуютно – но не потому, что раскаивался. Африкан никогда и ни в чем не раскаивался.
Дело в другом – он не любил, когда что-то менялось в его налаженной жизни. Он расстался с Зиной – значит, придется искать новую женщину. На тех же условиях. А это такая морока… Но не жениться же, в самом деле?!
Африкан вернулся к себе домой, открыл банку с консервированным тунцом… Кстати, в магазин сценарист почти не ходил, он заказывал еду по Интернету. Удобно, недорого.
«Представляю, что было бы, если бы я на Зине женился… Этак пришлось бы каждые выходные в какой-нибудь Ашан-Машан таскаться… Ездить с тележкой, наваливать туда колбасу килограммами, спорить из-за каждой упаковки сосисок. А потом в очереди два часа томиться! И ведь машину бы тогда точно пришлось купить! Ой, бли-ин… Кошмар!»
В этот момент зазвонил домофон.
– Кто?
– Африкан, это я, – услышал Африкан голос старшего брата, Павла. – Пусти, пожалуйста.
– Проходи… – не сразу ответил Африкан. И кто их придумал, этих родственников…
Через минуту брат уже заходил в квартиру.
– Есть будешь? Чего не предупредил о визите? – недовольно вздохнул Африкан.
– Это срочно. Мне нужны деньги. Вот прямо сейчас, – сказал Павел, глядя брату в глаза.
– Сколько?
Павел назвал сумму.
– Ого! – присвистнул Африкан. «Нехилая сумма…» – А отдашь когда? – мрачно спросил он.
– Честно говоря, не знаю. Через год-полтора.
«Без процентов, конечно… За год инфляция все сожрет!» – Настроение у Африкана совсем ухудшилось.
– Если не секрет – на что деньги нужны?
– Костика в армию призвали, – быстро ответил старший брат. – Если я вот прямо сейчас денег не принесу, его заберут…
Костик – племянник. Сын Павла и Ираиды, истерички. Африкан Ираиду не иначе как Иродиадой не называл. Сумасшедшая, маниакально-депрессивная тетка, которая выпила из Павла все соки. Ненормальная мамаша, испортившая единственного сына.