Надо было просто подойти, поздороваться, сказать комплимент и отойти. Все. Зачем только Белла бежала за Африкановым, приставала с вопросами… Но как не пристанешь, когда в душе теплится надежда, что этот человек, такой добрый и чуткий (как казалось), поможет ей найти Гену?
Но Африканов обозвал Беллу дурой и послал куда подальше. Вот тут она и сделала ошибку… Не надо было тащиться за лицемерным деятелем киноискусства и подглядывать, где тот живет! Не надо было заходить в его подъезд, не надо было спать там, привалившись к теплой батарее…
Впрочем, можно было и зайти в подъезд, и поспать. Не надо было потом, проснувшись, вваливаться в открытую дверь!
Хотя в этом тоже ничего страшного не было. Стоило лишь выйти из квартиры Африкана по первому его требованию!
Белла перебирала все возможные варианты, которые помогли бы ей избежать сегодняшнего ареста.
«А Тимур? – неожиданно Белла вспомнила о своем женихе. – Интересно, он станет ждать меня из тюрьмы?»
До этого момента девушка почти не вспоминала о Тимуре, захваченная лишь мыслями о Гене, а потом об Африканове… Тимур любит ее, он поможет своей невесте!
Или – нет… Ведь Тимур – такой правильный, справедливый, безупречный… Наверное, он не станет помогать Белле.
– Точно, не станет… – прошептала вслух девушка. – Зачем ему жена-преступница? Он кого лучше себе найдет!
И мысли Беллы снова перескочили на Африканова. Как легко он, этот человек, расправился с ней, бедной девушкой!
– Ненавижу тебя. Ненавижу тебя! – прошептала Белла и заплакала.
* * *
Идти ночью в супермаркет? А он до одиннадцати вечера работает… Африкан после короткого раздумья спустился к Перову, занял у того бутылку водки. Вернулся к себе и выпил в одиночестве.
…Проснулся Африкан в полдень, с дикой головной болью. Водка-то паленой была, поди!
И сердце болело, и душа ныла, хоть вешайся… Перед глазами все время стояла Лара, мирно беседующая на кухне с Борисом.
Африкан со стоном дотянулся до телефонной трубки, нашел в списке абонентов номер Ритки Грейдер.
– Алло, Рита… Извини, что так рано. Ты не спишь?
– Не сплю, – бодро отозвалась Ритка. – С праздником тебя, Африкан!
– С каким праздником? – опешил тот.
– Как с каким? Сегодня же Первое мая!
– А-а… Тебя тоже с праздником. Рита, будь другом. Расскажи, как Лара живет. – Африкан, считавший, что лучшая дипломатия – это отсутствие всякой дипломатии, сразу взял быка за рога.
– Как? Хорошо она живет, – ничуть не удивившись этому вопросу, ответила Ритка. – И с Борисом у них все в порядке.
– О чем они говорят?
– О чем? Да обо всем… Тебе что конкретно-то надо?
– Я не знаю. Они не ссорятся? – раздраженно спросил Африкан, удивляясь эмоциональной неразвитости Грейдер. А еще женщина!
– Нет. Я вот к Ларе позавчера заходила, так они с Борисом очень мирно беседовали.
– О чем?
– Ну как… О том, что скоро лунное затмение. Что «Черный квадрат» Малевича – это фикция. Что у Бориной матери гипертония, – принялась прилежно перечислять Ритка. – Потом Лара рассказала мне, как была на дне рождения Маши Артемовой, но ты Артемову не знаешь, Африкан. Что еще? Лара сказала, что хочет нанять домработницу, приходящую. Работы много – и у нее, и у Бориса. А домашнее хозяйство – это такой бессмысленный, бесперспективный труд…
– Все?
– Все.
– Ладно, спасибо… Только, Рита, не рассказывай Ларе, что я тебе звонил! Это я так… Фантомные боли! – Африкан положил трубку, со стоном откинулся на диван.
«А если Ритка все-таки расскажет Ларе, что я звонил, спрашивал о ней? Ох, стыдобища…»
Он закрыл глаза. Но Лара не покидала его, она стояла перед мысленным взором Африкана – со своими локонами, в своих ангельских одеяниях – и улыбалась, и сладкий яд прятался в уголках ее извивистых, полных губ…
* * *
– Серегина, на выход!
Белла вздрогнула, подняла тяжелые от бессонницы веки.
– Чего сидишь? Пошли! – поторопил ее сержант, гремя связкой ключей.
«Ну вот, началось…» – Девушка почувствовала приступ тошнотворной тоски – словно ее на казнь позвали. Она поднялась с трудом – от долгого сидения ломило все тело.
– Держись, девка, не сознавайся ни в чем! – лихо крикнула из своего угла бомжиха. – Дескать, не была, не участвовала, не знаю… Он сам на нож упал!
«Какой нож? – растерянно подумала Белла. – Меня что, обвиняют еще в том, что я кого-то зарезала?»
– Не слушайте ее, – с отчаянием произнесла Белла, обращаясь к сержанту. – Что она такое говорит? Я ни про какой нож не знаю!
– Двигай, двигай… начальство разберется, – равнодушно произнес сержант. И, открыв дверь, пропустил вперед девушку.
…В кабинете находился давешний участковый, что арестовал Беллу. И еще… на широком мраморном подоконнике сидел сценарист Денис Африканов. Сидел, покачивая ногой, в своем меховом жилете, лохматый, небритый и злой. С лейкопластырем белого цвета на лбу.
– Вот она, наша преступница… – ласково произнес участковый. – Доброе утро!
Белла ничего не ответила – она с ненавистью смотрела на Африканова.
– Африкан, ты не передумал? Вон она каким волком смотрит… – засмеялся участковый.
– Нет, Петрович, не передумал. Порви мое заявление. Спасибо тебе за все… Я ее забираю.
«Что он говорит? – с недоумением подумала Белла. – Забирает? Куда? Почему?»
– Пошли, – Африканов подхватил Беллу за руку и потащил за собой.
Лишь в коридоре девушка опомнилась.
– Куда вы меня тащите? – возмущенно произнесла она.
– Заткнись. Пошли быстрей! Ты ведь не хочешь, чтобы тебя в тюрьму посадили? – буркнул Африканов.
– Не-ет… А что происходит, я ничего не понимаю!
…На улице светило солнце, тополиные сережки валялись под ногами, откуда-то доносилась музыка – торжественный марш… Дома – старинные, красивые, с лепниной и барельефами… Улицы были безлюдны – лишь одинокий дедушка семенил куда-то по противоположной стороне улицы, опираясь на палку.
Белла огляделась: этот пейзаж, такой мирный, такой спокойный, никак не вязался с тем хаосом и ужасом, которые царили у нее в душе.
И вдруг она поняла. Сценарист Денис Африканов раскаялся… Он понял, что совершил ошибку, и помог Белле выйти на свободу.
Девушка ахнула, засмеялась. Волна радости подхватила ее, понесла – она закружилась, подняв руки, потом бросилась обратно к Африканову:
– Спасибо… Я все поняла! Вы пришли выпустить меня на свободу… Спасибо, спасибо, спасибо! Значит, вы не такой уж и пропащий человек, значит, в вас не все умерло… Вы живой, вы хороший, вы добрый! Вы даже не представляете, что я пережила, о чем я думала… Посмотрите, я не седая? – Она схватила прядь своих волос, отвела в сторону, пытаясь сама рассмотреть их.