Их любовь способна разогнать все страшные сны, сказал себе Лукас. Как заботливый муж, он просто обязан утешить Викторию, приласкать ее, даже если ему придется сначала действовать силой.
Он решительно отбросил одеяло и потянулся к халату. Дело зашло уже слишком далеко. Так или иначе, они должны начать нормальную супружескую жизнь, и с каждым днем становилось все яснее, что его нарочитая сдержанность никак не способствует смягчению гневного упрямства Виктории.
Иными словами, печально подумал Лукас, Виктория не подает никакого знака, что нуждается в его любви.
Он услышал, как отворилась и захлопнулась дверь ее спальни, — как раз в тот момент, когда он хотел постучать в разделявшую их дверь. Тогда Лукас осторожно повернул ручку двери и вошел в опустевшую комнату жены.
Страх и ярость бушевали в нем. Быть не может, чтобы эта сумасбродка попыталась бежать от него — посреди ночи. Потом он припомнил, как Виктория любит ночные прогулки. К тому же он сам помогал ей в этом.
Лукас поставил свечу на стол и быстро натянул бриджи, рубашку, сапоги. Через несколько минут он уже быстро шел через холл. Интуиция подсказывала ему, что Виктория вышла через кухню. Он сам поступил бы точно так же, если бы хотел незаметно покинуть дом. Он поспешил вслед за ней.
Еще минуту спустя Лукас вышел из дому и почти сразу же увидел Викторию. Она тихонько стояла среди деревьев разросшегося, страшно запущенного сада. От ночной прохлады ее защищал длинный плащ янтарного цвета, она накинула на голову капюшон. Казалось, что она купается в лунном свете. Воспоминания о тех ночах, когда он приходил на тайные свидания с Викторией в сад ее тети, разом нахлынули на Лукаса. Тоска его плоти сменилась острой болью.
Это его жена, и он так желает ее.
Лукас осторожно вышел из тени, стараясь двигаться беззвучно, однако она почувствовала его присутствие и обернулась к нему. Лукас вздохнул.
— Мне не хватает наших полуночных свиданий в саду, — тихо признался он.
— Ты очень хитро поймал меня на приманку, пообещав полуночные приключения, верно? Я поддалась этому соблазну, как никакому другому.
Сердце его сжалось, он вновь различал горечь в ее голосе.
— Ты решила сегодня отправиться на поиски приключений в одиночку? Боюсь, Викки, в окрестностях нет ни игорных домов, ни борделей, ни гостиниц, где надменные юнцы наливаются до бесчувствия в обществе танцовщиц из оперы. — Теперь он подошел к ней почти вплотную.
— Я просто хотела погулять, — тихо отозвалась она.
— Ты позволишь мне сопровождать тебя?
— Разве у меня есть выбор?
— Нет. — Еще бы он позволил ей разгуливать одной по ночам, подумал Лукас. — Куда ты хотела пойти?
— Не знаю. Я не думала об этом.
Лукас быстро поразмыслил, стараясь припомнить, что ему удалось обнаружить за те несколько дней, когда он объезжал свое имение.
— Недалеко отсюда есть заброшенный дом. Должно быть, там жил егерь — в те времена, когда Стоунвейлы еще держали свою охоту. Мы могли бы дойти до него и вернуться.
— Хорошо, — согласилась она.
— Красивая ночь, правда?
— По-моему, слишком холодно, — отчужденно возразила она.
— Да, — подтвердил Лукас, быстро оценивая обстановку. Насколько он помнил, возле домика был свален запас хвороста. Жаль, что вчера, когда он осматривал то место, он не распорядился привести дом в порядок. Он поскользнулся — кажется, под ногу ему попал камень — и с трудом подавил стон.
— Что случилось? — нервно спросила Виктория.
— Ничего особенного. Моя нога подводит меня сегодня. — Он старался, чтобы голос его звучал стоически и мужественно.
— Право, Лукас, пора бы тебе уже не делать глупостей и не разгуливать холодными ночами, раз тебе это вредно.
— Вы, безусловно, правы, мадам, но так уж случилось, что вы любите ночные прогулки. Следовательно, мне не остается ничего другого, как сопровождать вас.
— Надо было выбирать богатую невесту без причуд, — посоветовала она, — мисс Пилкингтон Само Совершенство не причиняла бы вам таких хлопот.
— В самом деле? Она тоже значилась в списке Джессики Атертон и даже занимала первую строчку, но меня эта перспектива как-то не вдохновляла. Какая тоска — быть женатым на совершенной мисс Пилкингтон. Как говорите вы с Аннабеллой, она слишком похожа на леди Атертон.
Лицо Виктории теперь было совсем скрыто складками капюшона, и голос звучал приглушенно:
— Тут вы правы. Если вы считаете, что леди Атертон стала занудой с возрастом, надо было вам посмотреть на мисс Пилкингтон. Не хочу сказать ничего дурного, она милая девочка, ей всего-навсего девятнадцать, но она говорила мне по секрету, что больше всего ей хотелось бы уйти в монахини.
— Ясно. Нет, мы бы не подошли друг другу. Я даже не смог бы повести ее на экскурсию в игорный дом. И я не представляю, как бы она разделалась с вышибалой в борделе.
— С другой стороны, она, без сомнения, не доставляла бы вам беспокойства. Я уверена, она была бы такой правильной, такой покорной женой. Кстати…
— Да? — со вздохом откликнулся он.
— Леди Атертон предупреждала меня, что мне придется исполнить свой супружеский долг и подарить вам наследника.
— Придется мне съездить в Лондон и задушить Джессику Атертон!
— Она лишь пыталась помочь. Вы же сами просили ее найти вам богатую невесту.
— Не стоит постоянно напоминать мне об этом.
— Лукас? — робко окликнула его Виктория.
— Да?
— Леди Атертон сказала мне, что, если мне нелегко будет исполнить свой супружеский долг, я должна помнить, насколько трудно это будет тебе, ведь ты вынужден будешь притворяться в супружеской постели, будто испытываешь какие-то чувства.
— Черт бы ее побрал! — Лукас резко остановился и развернул Викторию за плечи, так что теперь они смотрели глаза в глаза. — Ты хочешь сказать, что поверила ей? После той ночи, когда мы были вместе?!
Виктория стойко выдержала его взгляд, ее глаза странно мерцали в тени капюшона.
— Моя мать и моя тетя — они обе говорили мне, что мужчины без труда могут симулировать физическое увлечение, если им это выгодно.
— На это способны не только мужчины, — пробормотал Лукас и прибавил безжалостно:
— По правде говоря, и я мог бы усомниться в том, какие чувства ты испытывала в ту ночь.
Взгляд ее вспыхнул гневом.
— Как ты смеешь спрашивать о моих чувствах! Я была откровенна с тобой — откровенна до конца. Ты знаешь о моих чувствах все!
Лукас пожал плечами:
— Если бы твое чувство было так глубоко, как ты говорила в ту ночь, ты не смогла бы так скоро похоронить его.