— Извини, Джессика. Кажется, там у окна я заметил Пот-бери. Мне надо побеседовать с ним.
— Да, конечно.
Лукас сбежал от Джессики, но как забыть ее слова? Джессика, конечно, тоже иногда в чем-то ошибается, но она всегда отличалась наблюдательностью. Она права, назвав Викторию честной и разумной женщиной. Однако Лукасу хотелось бы верить, что Джессика все-таки ошибалась, предполагая, будто Виктория попросту смирилась с этим браком, потому что этого требовали ее честь и разум. Он не хотел быть для нее всего лишь «сносным мужем».
Лукас не мог поверить в то, что, содрогаясь и стеная в его объятиях, Виктория лишь добросовестно выполняла свой супружеский долг. «Она любит меня», — твердил он себе. Он не сомневался, что ее чувство расцветет вновь, как только она перестанет обороняться и оберегать свою гордость. Только ее гордость, чертова женская гордость, отделяла Викторию от окончательной капитуляции.
Лорд Потбери радостно улыбнулся, заметив Лукаса:
— Рад снова видеть вас, Стоунвейл. Должен сказать, ваша супруга выглядит Сегодня просто обворожительно. Как обстоят дела в Йоркшире?
— Все в порядке, благодарю вас. Я скучаю по еженедельным собраниям нашего общества. Хотелось спросить, как продвигается дело с опытами в области электричества? Есть новые открытия?
Лорд Потбери просиял:
— Гримшо ударило током на прошлой неделе. Он так и подпрыгнул. Когда к нему вернулась способность говорить, он рассказал, что уже посчитал себя убитым. Но теперь он совершенно здоров.
— Хорошо, что все так закончилось. Чем же он занимался?
— Он считает, что ему вскоре удастся создать маленькую установку для накопления электрической энергии. Надеюсь, он не погибнет, прежде чем закончит очередной эксперимент.
— Мне недавно попались на глаза заметки насчет воскрешения мертвецов, — небрежно заметил Лукас.
— Да-да, я тоже читал. Любопытно, конечно, но, по-моему, электрифицированные трупы еще не начали разгуливать среди нас, — рассмеялся Потбери.
— Вы думаете, подобные эксперименты не могут привести к успеху?
— Кто может сказать наверняка? Лично я очень сомневаюсь.
— Я тоже, — кивнул Лукас. — Стало быть, спрашивать нужно с живых.
— Простите, что вы сказали?
— Так, ничего. Мысли вслух. Прошу прощения, но теперь я попытаюсь проникнуть через толпу к жене.
— Желаю удачи. Ну и гостей понаехало, верно? И с каждой минутой прибывают новые. Похоже, сегодня лучший бал сезона. А вот и леди Неттлшип. Она сегодня очаровательно выглядит, правда? Попробую подойти к ней.
Лукас вежливо поклонился и начал пробираться сквозь толпу. Продвигался он медленно, тем более что все, кто попадался навстречу, непременно останавливали Лукаса, чтобы поднять бокал за его здоровье.
Примерно на полпути он столкнулся с одним из лакеев в ливрее Атертонов. Лакей протянул Лукасу маленький серебряный поднос, на котором лежала аккуратно запечатанная записка.
— Какой-то человек позвонил в дверь и просил передать вам, милорд, — вежливо обратился к Лукасу лакей. — Прошу прощения, что я не сразу вручил вам письмо. Трудно было отыскать вас среди гостей.
Нахмурившись, Лукас взял записку и кивком головы отослал слугу. Получив несколько серебряных монет, лакей вновь растворился в шумном людском море.
«Информация относительно известных вам происшествий. Крайне срочно. Жду за углом в черной карете».
Скомкав листок, Лукас бросил взгляд через комнату на Викторию, окруженную смеющимися, оживленно болтающими гостями. Затем он решительно направился к ней, теперь уже не останавливаясь даже ради того, чтобы выслушать поздравления.
— Мне надо поговорить с женой, — произнес он суровым тоном, раздвигая небольшую группку людей вокруг Виктории. Его слова прозвучали как приказ, а не просьба, и все тут же расступились.
Виктория удивленно взглянула на него, а потом заговорщицки подмигнула своим собеседницам.
— Мужчины так меняются после свадьбы, не правда ли? — пробормотала она, извиняясь за мужа. — Почему они всегда такие вежливые, такие заботливые до бракосочетания и такие требовательные после — прямо тираны?
Лукас взял Викторию за руку и отвел в сторону, стараясь не прислушиваться к раздавшемуся за его спиной смеху.
— Я задержу вас только на одну минуту, мадам, потом можете продолжить в высшей степени интересный разговор о повадках мужей.
— Боже мой, Лукас, я просто пошутила. Что такое? Что-нибудь случилось?
— Не знаю. Я получил записку. — Он показал письмо.
Виктория прочла, и глаза ее изумленно расширились.
— Эджворт?
— Скорее всего он. Наверное, Эджворт не получил приглашения на вечер и потому не может заявиться сюда и поговорить со мной. Я хотел предупредить тебя, что ненадолго отлучусь. Боялся, вдруг ты обнаружишь, что меня нет, и все гости тоже обратят внимание на мое отсутствие. Надеюсь вскоре вернуться.
Виктория оглядела бальный зал:
— Думаю, никто и не заметит твоего ухода. Знаешь, мы вполне можем ускользнуть вдвоем. Уже такая толпа собралась, что никто и не спохватится. Если кто-то и будет нас искать, то просто решит, что мы где-то в другом зале, или на балконе, или в карточной комнате, наконец, в саду.
— Виктория!
Ее лицо просияло в предвкушении нового приключения.
— Да, я уверена, мы оба можем уйти. Ты иди первым, а я как ни в чем не бывало пройду в сад, раз — и я перелезу через стенку, два — и за угол. Там ты меня встретишь.
— Ты с ума сошла? — Он был ошеломлен, хотя и убедил себя, что ничего иного с самого начала и не следовало ожидать от нее. — Никаких «раз-два». Я категорически запрещаю! Ты останешься здесь, Викки. Это приказ. Ни при каких обстоятельствах ты не покинешь зал. Я запрещаю тебе даже выходить в сад подышать свежим воздухом. Ясно?
— Ясно, милорд. Уверяю вас, вы очень четко отдаете приказы. Неужели вам так хочется лишить меня самого интересного?
— Прости меня, дорогая, но иногда ты требуешь невозможного. А теперь возвращайся к своим друзьям. Я постараюсь скоро вернуться.
— И сразу мне расскажешь!
— Слушаюсь, мадам!
Виктория, положив руку на плечо мужа, неожиданно серьезно заглянула в его глаза:
— Лукас, обещай мне, что будешь осторожен.
— Я уверен, никакая опасность мне не угрожает, — спокойно ответил он, — но я обещаю вести себя осторожно. — Нахмурившись, он бросил последний взгляд на ее платье. — Скорее, опасность угрожает тебе — как бы ты не простудилась сегодня.
Виктория усмехнулась:
— Я согреваюсь в танце. Иди, Лукас. И поскорее возвращайся.