— Почему, черт побери?
— Ну во-первых, ты захочешь принимать все решения, — ответила Клэр. — А моя главная цель всегда состояла в том, чтобы быть самой себе начальником.
— Я бы предоставил все руководство тебе. У тебя достаточно опыта в этой области. Ты бы понимала, что делаешь.
— Арчер, давай не будем морочить друг другу голову. Мы оба знаем, что ты посвятил жизнь строительству своей империи. И тебе наверняка захочется иметь главенствующий голос при решении, кто получит твои деньги и на что они будут потрачены.
Он хмыкнул:
— Ну, фонд-то мой, в конце концов. Ведь у меня тоже может быть свое мнение.
Клэр взяла стакан с чаем.
— Согласна.
— Но это не значит, что ты не будешь принимать решение.
— Нет, — покачала головой Клэр. — Это значит именно это.
На загорелом лице Арчера отразилось раздражение.
— Что-то не вижу, чтобы у тебя впереди маячило предложение получше.
— Только не говори, что это ты звонил всем потенциальным работодателям, к которым я обращалась за последние полгода, и предупреждал их, что меня не стоит брать.
— Черт, нет. — Арчер хлопнул ладонью по столу. — Неужели ты думаешь, что я способен на такую подлость ради того, чтобы было по-моему?
— Если вопрос представляет для тебя особую важность, то да.
Несколько мгновений Клэр казалось, что Арчер сейчас взорвется. Однако он лишь тяжело вздохнул.
— Твоя мать хоть что-то рассказывала тебе обо мне? — спросил он.
— Она говорила, что ты можешь быть безжалостным. Во всяком случае, ты был таким в те времена.
— Невозможно построить такую компанию, какую создали мы с Оуэном, если ты не готов к жесткой игре.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь.
— Я делал то, что был вынужден делать, — сказал Арчер. — Но у меня были свои правила, и я их придерживался. Господь свидетель, я никогда не обманывал тех, кто был слабее меня, или тех, кто не знал правил игры.
Он говорит правду, решила Клэр.
— Все это справедливо, — тихо проговорила она. — Но ты должен признать, что эти правила оставляют пространство для маневра.
— Спорить не буду. Но я не использовал это пространство, чтобы звонить определенным людям в Сан-Франциско и говорить им, чтобы они не брали тебя.
— Ладно, я тебе верю.
Арчер внимательно посмотрел на нее:
— Будь благоразумна, Клэр. Непохоже, что где-то еще тебе сделают более выгодное предложение.
— Знаю. Вот поэтому я и подумываю о том, чтобы открыть свое дело.
— А почему ты стала работать в области благотворительности?
— Я не выбирала, так получилось, но должна признать, что альтернатива оказалась вполне приемлемой. — Она помолчала. — Во всяком случае, так было до определенного момента.
— А что бы ты выбрала?
Клэр поколебалась, а потом решила сказать правду — вреда от этого не будет.
— Последние несколько лет я мечтала работать на «Джонс энд Джонс».
Арчер был ошарашен.
— Твоя цель была стать следователем-экстрасенсом у «Джи энд Джи»?
— Я думала, что это будет увлекательный и идеальный способ применения моего дара. За последние несколько лет я каждые полгода отсылала заявление в подразделение на западном побережье.
— И неудачно, как я понимаю.
— Тупица, который возглавляет региональное подразделение — Фэллон Джонс, — каждый раз отклонял мое заявление.
Арчер удивленно заморгал:
— Тупица?
— Думаю, для него это самое точное определение, потому что у него явно не хватает мозгов понять, как много я могу дать «Джи энд Джи».
— Ясно.
— Каждый раз, когда я подавала заявление, я получала письмо, информирующее меня о том, что нет соответствующих вакансий. Не надо быть живым детектором лжи, чтобы понять, что это полнейшая чушь. Фэллон Джонс решил, что моя чувствительная натура слишком деликатна для такой работы.
— А как ты используешь свои способности в филантропической деятельности?
— Толпы мошенников и аферистов готовы идти на любую крайность, чтобы засунуть лапы в деньги фонда. Так уж получилось, что у меня есть уникальный дар выявлять этих мошенников и аферистов. Именно этим я и занималась для своих работодателей, пока меня не уволили полгода назад.
Арчер задумался.
— Наверное, тебе трудно жилось с таким даром?
— Мама и тетя Мей позаботились о том, чтобы мне помог действительно знающий парапсихолог. Доктор Окслейд научил меня контролировать свою восприимчивость.
— А этот твой жених — он был членом Общества? Экстрасенсом?
— Нет.
— Он понял, что ты слегка отличаешься от других людей?
— Вряд ли, — ответила Клэр. — Во всяком случае, не в том плане, что ты думаешь.
— Тогда хорошо, что вы расстались. Такому сильному экстрасенсу, как ты, трудно обрести счастье с неэкстрасенсом.
Клэр никак не прокомментировала его слова. Сказать было нечего, если учесть, что вероятность встретить экстрасенса, который рискнет жениться на ней, чрезвычайно мала.
— Что вселяет в тебя такую уверенность в том, что мы не сможем вместе работать в моем фонде? — после короткой паузы спросил Арчер.
— Интуиция. — Клэр помолчала. — Арчер, если ты делаешь это предложение из чувства вины за прошлое, тогда забудь о нем. Ты не виноват в том, что не знал о моем существовании.
— Нет, — возразил он, — виноват.
Клэр изумленно посмотрела на него:
— Почему ты так говоришь? Мама рассказывала, что в течение двух суток после той вашей ночи она уволилась с работы и уехала из Аризоны.
— Я должен был увидеться с ней, — ответил Арчер. — Убедиться, что с ней все в порядке. Но признаться честно, ее поспешное бегство чертовски упростило мне жизнь. В то время у меня была куча проблем. И я с головой ушел в их решение.
— Какого рода проблем?
— Компания попала в полосу невезения. У нас с Мирой были нелады. К тому моменту, когда я смог снова выплыть на поверхность, прошел целый год.
— И тогда ты сосредоточился на будущем, а не на прошлом.
— Я нечасто оглядывался назад, — сказал Арчер. — Нет у меня такой привычки. Я сказал себе, что маловероятно, чтобы твоя мать смогла с одного раза забеременеть, а если она и забеременела, то я наверняка об этом услышу. Большинство женщин в ее ситуации пришли бы и стали требовать долю наследства для своего ребенка. И ведь она имела бы полное право на это.