— Жаль его.
— Я заметил это еще тогда, когда ты отдавала ему пакет с фальшивыми изумрудами, — улыбнулся Джед.
— Я предупредила его о подлоге, — ответила Эми, вспоминая удрученный вид Райнера, выходящего из маминой кладовой. — Мне хотелось, чтобы у него хоть что-то осталось на память об отце.
— Жалость — извечная женская слабость, соперничающая разве что с заботливостью. Ты расскажешь родителям о случившемся?
— Конечно. Но о письмах, думаю, лучше умолчать. Пусть отец никогда и ничего не знает об их существовании.
— Правильно! Он ведь ни разу не заглядывал внутрь коробки, и даже Вивьен, похоже, не знала об этой переписке: дневник Райнер прочитал после смерти матери, и, видимо, там не было даже упоминания.
Эми обняла Джеда за плечи.
— Я оставила себе стеклышко на память, — произнесла она. — Меня больше ничто не гнетет, и прекратились ночные кошмары.
Она приподнялась на носочки и поцеловала его в губы.
— Как здорово, — отозвался он. — Порой снится кое-что поинтереснее, чем плавающие скелеты. Джед крепко прижал ее к себе.
— Но мне никогда не снились плавающие скелеты, — удивилась Эми.
— Ладно, забудь. Давай займемся чем-нибудь более приятным.
Он подхватил ее на руки и понес в гостиную.
— Например чем?
— Сейчас покажу.
Он нежно взъерошил ее волосы и принялся раздевать. В глазах его уже зажегся огонь страсти и вспыхнул еще ярче, когда платье Эми упало на ковер. В движениях Джеда угадывалось не только плотское желание, но и светлое тепло любви. И Эми вдруг показалось, что на сей раз она уже не обманывается. Джед подошел к ней совсем близко, и они слились в долгом горячем поцелуе. Больше Эми уже ни о чем не думала, она полностью отдалась сияющему любовью настоящему.
А потом они, нежно обнявшись, тихо лежали на кровати, и сквозь зыбкую пелену счастья медленно проступала действительность. Возвратившееся ощущение реальности напомнило Джеду о том, чего нельзя больше откладывать. Катэр, разговаривая с ним в последний раз по телефону, здорово торопил Джеда. И надо срочно поговорить с Эми. Она, казалось, почувствовала перемену в настроении Джеда.
— Что с тобой? — спросила она встревоженно. Он ласково погладил ее по голове, стараясь на несколько минут оттянуть начало неприятной беседы. Да, все теперь совсем не так просто, как было в самом начале их знакомства: тогда он мог, оставив ее вопросы без ответа, уйти к себе домой. Эми избавила его от одиночества, но добавила проблем. И все же надо решаться.
— Мне надо срочно приступить к работе, — твердо произнес он.
— Я знаю, — ответила Эми. Он удивленно посмотрел на нее:
— Откуда ты знаешь?
— Поняла из твоего вчерашнего разговора с Катэром.
— Завтра я должен лететь в Гонолулу. Но я постараюсь побыстрее вернуться.
— Хорошо. Тогда я завтра тоже вылечу в Калиф-Бей. Пора приступать к работе над «Таящимся дьяволом».
Джед был рад, что она восприняла его сообщение без слез, но ее спокойный тон несколько задел его.
— Я скоро вернусь! — еще раз повторил он.
— ао каком предателе у вас с. Катэром шла речь?
— О том, который, предал меня во время моей командировки.
— Так это из-за него тебя ранили? — невозмутимо поинтересовалась она.
Джед просто не узнавал свою Эми. Где ее прежняя раздражительность и беспокойство при упоминании об опасных операциях?
— Да, — отозвался он. — Теперь он предал еще двоих. И я должен помочь разоблачить его. Он нежно обнял ее.
— Давай не будем больше об этом, — произнесла она, склонив голову ему на грудь и целуя в плечо.
Джед вдруг подумал о том, что, возможно, это его последняя ночь с Эми.
— Что ты со мной сделала? — пробормотал он, сжимая ее в объятиях.
— Узнаешь об этом завтра.
Джед удивленно посмотрел на нее. Что это значит? И вдруг почувствовал, как вновь заговорила страсть. Его жаркие ладони заскользили по ее бедрам, пока не зажгли ответного пламени.
— Ты просто чудо, — вздохнул он, прижимаясь к ней всем телом.
— А ты волшебник, — выдохнула она, отвечая на его горячий порыв. Джед стремительно вошел в нее, чувствуя, как неистовым пламенем загорается его сердце. Он вдруг с изумлением понял, как дорога ему Эми. Боже, они теперь единое целое, и так будет во веки веков!
На следующий день около трех часов пополудни они прибыли в аэропорт Гонолулу. Из-за шумных хлопот перед дорогой Джеду так и не удалось всерьез поговорить с Эми. Она же будто совсем и не волновалась. И это почему-то беспокоило его все больше и больше. Хотя меньше всего на свете ему хотелось бы бурных прощальных сцен. Она вела себя пристойно, и он должен быть благодарен ей за это. Но все же любимая была уж чересчур невозмутимой.
— До моего рейса на материк еще уйма времени, — заявила она. — Погуляю пока по улицам, загляну в магазины.
— Это не самая лучшая идея, — отозвался он. — На Гавайях сейчас неспокойно, сильно выросла преступность, впрочем, как и везде.
— Напрасно ты волнуешься. Я была здесь много раз и хорошо знаю окрестности. Недалеко отсюда в одном из отелей есть хороший маленький ресторанчик. Я, пожалуй, пообедаю там перед вылетом.
— Можешь пообедать и в самолете, — недовольно буркнул он, опасаясь, как бы в ресторане она с кем-нибудь не познакомилась. — Кстати, когда вернешься, будь осторожна за рулем.
— Ладно, — кивнула она. — Не суетись попусту.
— Разве я суечусь? — удивился он. Эми поистине вела себя странно, и он не знал, как к ней подступиться, о чем говорить. Объявили его рейс, а он так и не сказал чего-то очень важного. — Ты сегодня целый день чем-то озабочен, — произнесла она, затем приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.
— С чего бы мне быть озабоченным? — спросил ее Джед.
— По той же самой причине, по которой ты хотел, чтобы я рассказала тебе все свои секреты, по которой не хочешь сейчас садиться в самолет и по которой вчера занимался со мной любовью не так, как всегда. Просто ты любишь меня, но об этом и о многом другом мы поговорим позже.
— О чем же еще? — с недоумением посмотрел на нее Джед, обняв за плечи.
— Например, о том, будем ли мы жить в моем доме или купим другой, побольше. И конечно же, о детях.
— О каких детях?
— Я же говорила тебе, что ты будешь хорошим отцом. Кстати, когда купим новый дом, хорошо бы разбить садик. Ты любишь работать в саду?
— Никогда не пробовал. Но, Эми…
— Не беспокойся, — прервала она его, мягко подталкивая к трапу. — Мы поговорим об этом, когда ты вернешься. Я буду ждать тебя. Я тебя люблю.