— То или иное, — согласилась она, потянувшись за очередным бутербродом. — Но я приму собственное решение. Я это делаю уже достаточно долго, Лайтфут. У меня это хорошо получается.

— У тебя хорошо получается раздражать людей. Она улыбнулась, показав широкий ряд мелких белых зубов.

— Ты еще меня плохо знаешь. Спокойной ночи, мистер Лайтфут.

Он начал барабанить пальцами по столу и, поймав себя на этом, сразу же остановился.

— Нам нужно поговорить.

— Не сегодня. Я устала. Мы сегодня разговаривали больше чем достаточно. Иди.

Он понял, что не имеет смысла форсировать события. Филадельфия была слишком напряжена после столкновения с Рут Сполдинг и небольшого сражения с ним самим. Ник знал, когда следует сделать стратегическое отступление. Не говоря ни слова, он поднялся и направился к двери.

— Спасибо за бутерброды, мистер Лайтфут, — язвительно бросила она ему вслед.

— Всегда пожалуйста, — сухо ответил он, держась за ручку двери.

— И спасибо за то, что пытался защитить меня от Рут Сполдинг, — тихо добавила Фила, уже отбросив язвительность.

Ничего не ответив, он вышел в ночь и тихо прикрыл за собой дверь. У него было чувство, что Филадельфия Фокс не привыкла, чтобы кто-то пытался участвовать в сражениях вместо нее.

Именно тогда он понял, что, вероятно, в ее жизни не было мужчины, по крайней мере в настоящий момент.

По непонятной причине эта мысль подбодрила его; он сел в «порше»и направился к мотелю «Холоуэй-парк».

Глава 3

Ник вошел в свой номер в мотеле, повернулся и снова вышел, почувствовав, что у него нет настроения ни спать, ни смотреть телевизор. Заметив на противоположной стороне улицы сверкающую неоновую вывеску таверны, он направился туда.

Через пять минут, сев за столик с кружкой пива и гамбургером, он принялся размышлять.

Похоже, ему не удалось подобрать ключик к Филадельфии Фокс, и это его беспокоило. Еще больше беспокоил тот факт, что она ему нравится.

Это было непонятно. Она определенно не в его вкусе. Хотя после своего неудавшегося брака он не был уверен наверняка в том, какие именно женщины в его вкусе.

Но отец научил его восхищаться смелостью, а мать — уважать чувство сострадания, и Ник вынужден был признать, что сегодня вечером во время стычки с Рут Сполдинг Фила проявила оба эти качества. Более того, он автоматически склонял голову перед каждым, кому хватало духу бросить вызов объединенным силам Каслтонов и Лайтфутов. Несомненно, Фила была не так проста, как казалась на первый взгляд.

Обычно он не чувствовал возбуждения при встрече с болтливыми и рьяными представительницами левого крыла, у которых хватало наглости читать другим нотации по вопросам морали. Ник скорчил гримасу и попытался отбросить свое личное отношение к этой Фокс. Он знал, что должен думать головой, а не членом. Слишком много зависело от того, какой следующий шаг он предпримет.

К несчастью для всех, имевших к этому делу хоть какое-то отношение, Фила не пыталась простодушно и прямолинейно воспользоваться случаем, как хотелось верить Элеанор Каслтон. Казалось, внутри Филадельфии находится стальной хребет, что придавало ее характеру определенную стойкость и наряду с мучительным состраданием подлинной либералки всегда приводило к интересному сочетанию воинственности и святости.

Такие люди, как правило, очень настойчивы в решении своих проблем.

Такие люди не ощущают себя полностью счастливыми, пока не убедятся, что в отношении слабых и угнетенных всего мира проявляется справедливость.

Такие люди всегда нанимают независимых следователей, стремясь докопаться до сути того, что все остальные считают несчастным случаем.

Ник сосредоточился, пытаясь найти правильный способ поймать свою добычу. Он был уверен, что существует какой-то подход к Филе. Необходимо просто нащупать нужные пружины.

Он быстро суммировал про себя все, что ему известно. В настоящий момент у этой женщины нет работы, она только что прошли через судебный процесс и потеряла лучшую подругу. Все это вгоняло ее в состояние глубокого стресса.

Лайтфут вспомнил свое первое впечатление о Филе: работающий вхолостую двигатель, действующий обычно на полную мощность и целенаправленно.

Может быть, ей нужен новый ориентир в жизни, что-то способное заполнить пустоту, образовавшуюся после потери работы и утраты подруги, то, что подстегнет ее природную стойкость и подбодрит в ней воина и святого.

Ник сидел так долгое время, обдумывая эту проблему. Он медленно поглощал пиво и методично поедал гамбургер.

Покончив с едой, он начал неторопливо вертеть бутылку в ладонях. Филадельфия Фокс была его билетом домой, и на данном этапе он не хотел упускать эту возможность.

Только потянувшись за бумажником, чтобы заплатить по счету, он признался себе: не упускать Филу необходимо не только из-за акций «К и Л», которыми она обладала, но также и потому, что-определенная часть его тела не успокоится, пока он не ляжет с этой Фокс в постель.

Когда на следующее утро Фила шарила на полке гардероба в поисках белья, ее пальцы внезапно нащупали холодный металл. Она остановилась, отодвинула чистую ночную рубашку и уставилась на девятимиллиметровый автоматический пистолет, который купила неделю назад.

Вид оружия вызвал у нее отвращение. Вот и говори после этого о машинах смерти. Ей хватило нахальства забросать Ника Лайтфута обвинениями по поводу того, что производит компания его семьи, в то время как у нее самой под рукой был автоматический пистолет.

Наличие оружия в доме противоречило ее принципам. Но она испытывала страх и начинала понимать, что страх может изменить кое-что в жизни. Женщина с болью в сердце вспомнила рассказ бабушки о том, что у ее родителей никогда не было оружия, даже в этих ужасных джунглях, где они погибли.

Фила вздохнула. Она была подавлена и сердита на себя за то, что, поддавшись страху, купила пистолет, однако понимала: обратно в магазин его не понесет. Филадельфия прикрыла пистолет ночной рубашкой и стопкой нижнего белья.

Помимо природного отвращения к оружию, она также испытывала определенное беспокойство от владения им. Продавец в магазине спортивных товаров показал, как заряжать автоматический пистолет, и она поняла, что для того, чтобы выстрелить, необходимо снять пистолет с предохранителя. Но так и не смогла заставить себя попрактиковаться в стрельбе. В ее руках пистолет казался чем-то неприличным и уродливым.

Каждый раз, глядя на пистолет, Фила почти слышала голос своей бабушки: «Эта страна обезумела от оружия. Оно есть у каждого Тома, Дика или Гарри. Все из-за этой ерунды по поводу завоевания Запада. Люди ведут себя так, как будто вынуждены продолжать его завоевывать! Они утверждают, что оберегают себя от преступников. Смешная причина. Самым легким путем сократить преступность было бы избавиться от оружия».