— Это был твой дом?
— Мы с отцом жили здесь после смерти мамы. Я не мог себе позволить иметь собственное жилье. Нам пришлось еще долго расплачиваться за медицинские услуги. В то время медицинская страховка «Судовой компании Копленда» не особенно-то обеспечивала нужды рабочих компании. Она и сейчас не обеспечивает.
— От чего умерла твоя мама, Джоэл?
— Рак груди. Мне было тогда восемнадцать. Летти закрыла глаза:
— Как это было ужасно для тебя.
— Ее смерть многое изменила. Этот дом, конечно же, неказистый, но, когда мама была жива, он казался совсем другим. Это были счастливые годы.
— Твоя мама создавала уют, поддерживала огонь семейного очага.
— Да. В то время отец тоже был совсем другим. Много смеялся. Мы часто с ним бывали вместе, говорили о будущем. У него всегда было много планов. — Джоэл помолчал. — После смерти мамы он уже никогда не говорил о будущем.
— Как все это грустно, Джоэл. Джоэл пожал плечами:
— Мы с отцом сложили все наши сбережения, и в течение трех лет нам удалось погасить задолженность по медицинским счетам. Я планировал переехать в то лето, когда отец был убит. Я был свободен и готов помериться силами с целым миром. Меня манили огни большого города. И я хотел отправиться туда.
— С Дианой, — мягко вставила Лети.
Джоэл криво усмехнулся:
— Да, я думал, что Диана поедет со мной. Мне нужно было знать ее лучше. — Он снова нажал ногой на акселератор. — Она никогда бы не ослушалась своего папочки. И конечно, черта с два готова была расстаться со всем, что она здесь имела. Во всяком случае, не ради какого-то работяги вроде меня.
— Ты прошел с тех пор длинный путь, так ведь? — сухо спросила Летти. — Если это будет для тебя утешением, Диана, похоже, сожалеет о своем тогдашнем решении.
— Меня не интересует, сожалеет она или нет. Я благодарен Богу за это ее решение.
— Ты в этом уверен, Джоэл?
— Совершенно уверен, черт возьми. Я говорю это в последний раз, Летти: я не люблю Диану Эскотт. Это ты понимаешь?
— Да. Раз ты так говоришь.
Джоэл нахмурился. В ее голосе не было уверенности. Некоторое время он молчал, собираясь с мыслями, пытаясь сообразить, как лучше начать. Ему казалось, что он едет без определенной цели, не продумывая какой-то специальный маршрут, пока не понял, что ведет джип к старому сараю для сена. Он сбавил скорость.
— Почему мы остановились на этот раз? — тихо спросила Летти.
— Не знаю. Я здесь бывал иногда.
Джоэл остановил джип, выключил мотор и сидел, опершись на руль. Сквозь пелену дождя он смотрел на полуразвалившийся сарай.
— Я сюда приходил, чтобы побыть одному. Никто не забирался так далеко. Это место много лет оставалось заброшенным. Удивительно, что этот сарай еще сохранился.
— Здесь ты находил уединение?
— Да.
Летти задумчиво улыбнулась:
— У меня тоже было такое место. Правда, не такой большой сарай, как этот; просто маленький сараюшко для садового инвентаря в мамином садике. Уверена, родители знали, что я там пряталась, но никогда не нарушали моего уединения.
— Видишь, кое-что у нас есть общее, — заметил Джоэл.
— Возможно. — Летти отстегнула ремень безопасности. — Выйдем. Давай посмотрим, что сталось с твоим сараем за эти годы.
В памяти Джоэла пронеслись картины прошлого. Рыдания Дианы. Перекошенное от ярости лицо Копленда. Тяжелый обломок доски из тика, которым он размахивал с такой силой, что, попади он в Джоэла, переломал бы ему все кости.
— Подожди, Летти. — Джоэл протянул руку, чтобы удержать ее, но было поздно. Она уже покинула джип и раскрывала зонтик.
Джоэл неохотно выбрался из машины под дождь. Летти быстро обошла джип и раскрыла зонтик над его головой.
— У тебя нет шляпы, Джоэл?
— Все в порядке, не беспокойся.
Он направился к ветхому строению. Летти последовала за ним. Здесь мало что изменилось за эти пятнадцать лет, подумал Джоэл. Тот же двор, заросший сорной травой. Те же выбитые окна на чердаке, та же покосившаяся дверь. Но, войдя в темноту сарая, Джоэл обнаружил, что видавшая виды крыша все еще чудесным образом выполняет свою задачу, спасая от дождя.
Он остановился и огляделся по сторонам, когда глаза привыкли к темноте. Здесь по-прежнему валялись обломки сельскохозяйственных инструментов, старые кормушки.
Джоэл с любопытством подошел к стойлу для лошадей, расположенному справа. Когда он открыл двери, металлические петли заскрежетали, как бы протестуя, что нарушили их многолетний покой. Это был тот же самый звук, который он услышал пятнадцать лет назад и который, возможно, спас ему жизнь. Это дало ему ту долю секунды, которая ему понадобилась, чтобы откатиться в сторону и таким образом ослабить удар этой доски из тика. Копленд размахивал ею как безумный.
— Здесь кто-то оставил старую попону для лошади, — сказала Летти, заглядывая в стойло.
Джоэл остановил взгляд на попоне, той самой, на которой они в ту ночь лежали с Дианой. Ничего не изменилось. Даже эта проклятая попона на месте. Волнение все больше охватывало его.
Ему не нужно было приезжать сюда сегодня. Особенно с Летти.
— Ну, мы все посмотрели.
Джоэл взял Летти за руку, желая отвести обратно к джипу.
— Подожди, Джоэл. Я еще хочу побыть здесь.
— А я-нет.
Летти взглянула на него, удивленная тоном, каким он произнес это:
— Джоэл, что случилось?
— Ничего, черт возьми, не случилось. — Джоэл пытался успокоиться. Он вряд ли мог объяснить Летти, что именно сюда он привел Диану в ту ночь, когда Копленд застал их вдвоем. Не хотел он говорить и о том волнении, которое готово было выплеснуться наружу, когда эти картины прошлого ожили в его мозгу. Джоэл снова подумал, что ему не следовало сюда возвращаться.
Летти смотрела на него, и в ее взгляде было столько тепла и сочувствия.
— Может быть, пришло время рассказать, что тогда случилось с твоим отцом? Почему ты сказал, что Копленд убил его?
— Да, наверное, пришло время. — Джоэл посмотрел на нее. — Ты можешь подумать, что я сумасшедший, что у меня навязчивая идея. Доказательств нет, свидетелей тоже. Нет ничего, и все же я инстинктивно чувствую, что прав.
Летти осторожно взяла его за руку:
— Расскажи мне все. С самого начала.
— Ты многое знаешь. Я встречался с Дианой Копленд. Ее отец ничего не знал о нас. Она сказала, что хочет подождать и пока ничего не говорить ему. Мы оба понимали, что ему вряд ли придется по душе мысль увидеть меня своим зятем. И тем не менее я был нетерпелив. Я сказал ей, что, если она этого не сделает, я сам сообщу ему про нас. Она очень расстроилась. Летти нахмурила брови: