Сэмми засиял.
— Ты повесишь ее на стену у себя в комнате?
— Сразу, как только мы вернемся домой.
Клео с облегчением вздохнула. Она знала, что ее судьба решена. Она полюбила Макса Форчуна.
Внезапно Клео почувствовала еще чье-то присутствие в комнате, и в то же мгновение тень упала на желтый кристалл. Она мысленно покинула прошлое и вернулась в настоящее. Она ждала.
— Андромеда сказала, что вы здесь.
Трость Макса мягко постукивала по деревянному полу.
Клео подняла голову. В глазах Макса было то же напряженное выражение, которое она видела, когда он рассматривал рисунок Сэмми. В правой руке он держал одну единственную красную розу.
— Здравствуйте Макс. — Клео не решалась смотреть на цветок. — Что вы здесь делаете?
— Я принес вам это.
Он положил розу ей на колени.
Она осторожно подняла цветок, как будто тот мог взорваться в ее руках. Глава пятая, мелькнуло у нее в голове. Макс определенно изучал «Зеркало» страницу за страницей.
Красная роза в пятой главе символизировала обольщение. Интересно, что подумает Макс, когда дойдет до последней главы. В последней главе белая роза олицетворяла любовь.
Ограничится ли Макс одной красной розой…
— У меня нет слов, — произнесла она. Макс улыбнулся.
— Нам не надо ничего говорить.
Они смотрели друг другу в глаза, и Клео знала, что он говорит правду. Слова были не нужны, Макс понимал, как близка она к тому, чтобы упасть в его объятия.
В этот вечер в гостиной «Гнездышка малиновки» снова царил покой. Немногочисленные постояльцы собрались у камина, наслаждаясь хорошим кофе и хересом. Клео сидела на своем обычном табурете и следила, как Макс моет и вытирает стаканы. Ни он, ни она не вспоминали о короткой сцене в центре медитации сегодня днем.
— Знаете, это у вас действительно хорошо получается, — заметила Клео, когда Макс вымыл еще один стакан и поставил его на поднос. — За что вы ни беретесь, у вас все выходит. Напомните мне завтра показать вам водопроводную трубу в подвале, она протекает.
— Похоже, здесь все время что-нибудь протекает, — отозвался Макс. — Когда-нибудь вам придется поменять трубы.
— Это будет стоить кучу денег, — вздохнула Клео.
— Всякая гостиница время от времени требует капитального ремонта.
— Вам легко говорить, — пожаловалась Клео. — Не вам платить. Это не из вашего кармана. Как нам не хватает Бенжи.
— Вы хотите сказать, Бена.
— Правильно, Бена. У него талант на починку водопровода.
Макс явно колебался.
— Кстати, насчет Бена… — Внезапно он смолк и посмотрел на дверь. — А, видимо, к нам пожаловал еще один из ваших поклонников.
— Поклонников? — Клео обернулась. — Так это же Нолан.
— Тот самый многообещающий политик?
— Интересно, что ему нужно.
Нолан уверенно направился прямо к бару. На нем была элегантная кожаная куртка, дорогая, но скромная рубашка в еле заметную узкую полоску и темные брюки. Светло-каштановые волосы слегка растрепались, что ему очень шло, и были влажными от дождя. Он широко улыбался Клео, будто несколько дней назад не он заклеймил ее книгу «порнографией».
— Здравствуй, Нолан. — Клео настороженно вглядывалась в него. — Чем обязана визиту?
— Мне необходимо с тобой поговорить.
Нолан сел на табурет рядом с Клео и бросил взгляд на Макса.
— Вы здесь недавно?
Клео поспешила ответить.
— Нолан, это Макс Форчун, наш новый служащий. Макс, это Нолан Гильдебранд.
— Гильдебранд, — кивнув головой, повторил Макс и продолжил протирать стаканы.
— Форчун, — тоже повторил Нолан. — Мне, пожалуйста, двойную порцию кофейного коктейля без кофеина и с обезжиренным молоком.
Макс поднял бровь, но промолчал и, повернувшись к кофеварке, занялся приготовлением напитка.
Клео рассеянно помешивала чай.
— Послушай, Нолан, ты ставишь под угрозу свои шансы на следующих выборах. Тебя могут увидеть со мной, а я не хочу быть причиной твоего провала.
Нолан из вежливости притворился удивленным.
— Ты справедливо на меня сердишься, Клео. Я плохо вел себя.
— А мог бы вести лучше? — спросила Клео. Она чувствовала, что Макс прислушивается к каждому их слову.
— Мне не надо было злиться только потому, что ты написала эту книгу, — покорным тоном произнес Нолан. — Дело того не стоит. Я приношу тебе извинения.
Клео удивленно открыла глаза.
— Неужели, Нолан?
Нолан смиренно кивнул, всем своим видом выражая раскаяние.
— Я вел себя, как осел. Ты можешь меня простить?
— Ну конечно. Давай обо всем забудем. Представляю, какое ты испытал потрясение, когда нашел в почтовом ящике «Зеркало», да еще в сопровождении записки.
— Ты совершенно права. — Нолан печально улыбнулся. — Я до сих пор не могу поверить, что ты написала нечто подобное. Я хочу сказать, это так на тебя не похоже, Клео. Вся эта ерунда про ленты, зеркала, шарфики и прочее.
Макс положил на стойку перед Ноланом бумажную салфетку и поставил на нее стакан с коктейлем.
— Захватывающее повествование в неоромантической манере, вы согласны?
— Как-как? — Нолан заморгал и, нахмурившись, повернулся к Максу.
Макс взял очередной стакан и принялся вытирать его полотенцем.
— На мой взгляд, «Зеркало» представляет уникальную возможность заглянуть в скрытые глубины женской сексуальности, — продолжал он.
Нолан нахмурился еще больше.
— Кто, черт возьми, вы на самом деле?
— Все зависит от ситуации. Сегодня я бармен, — пояснил Макс. — Но все-таки давайте вернемся к книге. Должен признаться, на меня произвело необыкновенное впечатление многостороннее значение некоторых сцен. А на вас?
Нолан воззрился на Клео.
— Ты утверждала, что никто, кроме меня, не знает, что ты написала книгу.
— За исключением членов семьи, — подсказал Макс.
— Семьи? Какой еще семьи? — потребовал ответа Нолан.
— Забудьте, — посоветовал ему Макс. — Разве вы не согласны, что эротика в книге имеет неординарные формы и содержание? Она выходит далеко за рамки обычной чувственности и превращается в нечто философское.
— Послушайте, я пришел сюда не за тем, чтобы обсуждать книгу Клео, — процедил Нолан сквозь зубы.
— Каждая глава, каждая сцена вызывают ответный отклик, — продолжал Макс. — Красноречивое и плавное повествование создает новую реальность, которая живет самостоятельной жизнью. Читателю-мужчине чужд этот мир, отчетливо женский по своему характеру и одновременно странно узнаваемый. Надеюсь, это не ускользнуло от вашего внимания.