– Ну, коли ты так считаешь… – Он закрыл воду, и они оба уставились на кран. Прошло несколько секунд, но ни одна капля не упала в ванну.
– Это надо же! – В голосе Леоноры звучало восхищение, граничащее с преклонением. – Ты и вправду хорош. Просто гений!
– Я знаю. Но не хвастаюсь, потому что это дано мне свыше. Божий дар, одним словом.
Леонора по-прежнему стояла у порога, и Томас смотрел на ее отражение в зеркале. Как она хороша… И этот небрежный, но такой соблазнительный изгиб бедра…
– Вам еще нужны мои услуги, мэм? Что-нибудь починить или отрегулировать?
– Ну, раз уж вы сами предложили… Да, есть кое-что, взывающее к помощи ваших инструментов.
Томас покрутил в руке блестящий гаечный ключ, словно это был «кольт», а он сам – ковбой с Дикого Запада.
– Ведите, мэм.
– Сюда, пожалуйста.
И она повела его в спальню.
Через полтора часа она вышла на крыльцо проводить его. Томас вдохнул прохладный, сырой воздух: туман по-прежнему поднимался с залива – густой и плотный, словно кисель. Фонари, освещавшие дорожку, мерцали призрачным, неверным светом. Томас с нежностью взглянул на Леонору. Она куталась в теплый халат и смотрела на него, немножко щурясь: очки остались на тумбочке подле кровати. Волосы темной волной падали на плечи.
– Спокойной ночи. – Она коснулась его губ поцелуем.
– Пока.
Он поцеловал ее в ответ – глубоко и страстно, чтобы ей было о чем подумать, когда она вернется в еще теплую постель.
– Как тебе вечеринка? – спросил незнакомец.
Бретт Конвей споткнулся и уставился на человека, неожиданно возникшего на его пути. Что за черт, все расплывается в глазах. Этот парень появился из темноты и тумана. Бретт не слышал шагов и был в полной уверенности, что он один на этой дорожке. Надо признаться, он даже струхнул. Тем более что незнакомец выглядел чудно: весь в черном, а на голове – шапочка для катания на горных лыжах, которая закрывала почти все лицо. Сегодня, конечно, холодно. Но не настолько…
– Да ничего была вечеринка, – пробормотал Бретт.
И это было правдой: выпивки было навалом и травки тоже, но вот девушки… никто из них не проявил никакого интереса к Бретту Конвею. А может, оно и к лучшему. Что-то его мутит. Не хватало, чтоб стошнило на виду у какой-нибудь девчонки.
– Что-то ты бледный, – сказал незнакомец.
– Выпил лишнего. Оклемаюсь к завтрашнему дню.
– У меня есть кое-что, способное привести в чувство прямо сейчас. – Незнакомец протянул руку в перчатке ладонью вверх. – Попробуй, тебе понравится.
– Что это? – Бретт недоверчиво смотрел на маленький пакетик.
– «Затуманенные зеркала».
– Да ты что? – Глаза Бретта жадно заблестели. Он забыл даже о дурноте. – Не врешь? Это настоящий? То самое?
– Настоящий.
– Я слышал всякие слухи, но никто из моих знакомых не пробовал…
– Ты будешь первым.
Тут к Бретту вернулась частица здравого смысла, и он с опаской спросил:
– И сколько ты хочешь? У меня с собой всего двадцатка… ну, может, наскребу долларов тридцать, но не больше.
– Сегодня бесплатно.
– Так не бывает. – Теперь он точно знал, что незнакомец готовит какую-то ловушку.
– Ну, раз ты такой догадливый, то скажу сразу: да, бесплатно ничего не бывает, и мне нужно, чтобы ты оказал мне одну услугу.
– Какую?
– Попробуй сначала, а потом уж обсудим.
Бретт колебался пару секунд. Слишком просто как-то все. Но с другой стороны, такого шанса больше не будет. Он уже представлял себе, как станет завтра рассказывать приятелям. «Вы просто не поверите. Встретил ночью на тропинке парня, и он угостил меня „Зизи“. Без лажи – самый чистый продукт и абсолютно бесплатно».
Он проглотил порошок. Горьковато немножко.
– А теперь об услуге, – сказал незнакомец.
– Что? – Бретт щурился, пытаясь разглядеть глаза незнакомца. Какие-то чудные у него глаза.
– Ты должен убить чудовище.
– Да ты свихнулся, мужик. – Бретт захихикал. Ему стало намного лучше. Весело. – Тут нет никаких чудовищ.
– Ты ошибаешься. Одно есть наверняка. Оно как раз приближается к нам по этой тропинке. Будет здесь минут через пять. Держи. – Незнакомец вложил юноше в руки какую-то палку. – Тебе это понадобится.
– А? – Бретт тупо разглядывал клюшку для гольфа, которую дал ему незнакомец. Что-то тут не то. Но он не успел додумать эту здравую мысль: снадобье подействовало, и он увидел чудовище, которое приближалось к нему по тропинке.
Томас шел домой. Сначала он улыбался и пребывал в расслабленно-удовлетворенном состоянии, какое бывает после замечательного секса. Но эйфория быстро сменилась нарастающим возбуждением, и он вздохнул с сожалением. Может, не надо было целовать ее на прощание. Похоже, теперь именно ему предстоит провести ночь, ворочаясь в постели без сна. Сзади послышались шаги, и Томас посторонился, подивившись про себя, что есть крепкие орешки, безжалостные к своим коленям, которые бегают в столь поздний час.
Молодой человек пробежал мимо и быстро скрылся в тумане. Надо сказать, что Томас разглядел в основном кроссовки и ноги, остальное было размытым и нечетким, как изображение за помутневшим стеклом. Может, стоило его предупредить, что занятия бегом гибельны для коленей? Парень заметит это, когда ему стукнет сорок, а то и раньше. Томас подумал еще раз и отказался от этой мысли. Молодые не любят, когда им рассказывают о грядущих болячках. Они собираются жить вечно, неизменно пребывая в превосходной форме.
Молодой человек исчез в ночи. Затих звук шагов, и над дорожкой повисла плотная, почти неестественная тишина.
Уокер добрался до мостика. С этого места он уже мог видеть огни своего коттеджа. Ренч ждет. Неплохо знать, что пес будет рад его видеть. День удался, и до дома недалеко – что еще надо человеку? Сзади вновь послышались шаги. В этот раз они были не очень ритмичны – человек бежал с трудом. Может, колени начали подводить его. Вот уже и дыхание слышно: человек со свистом втягивает воздух. А потом ритм шагов изменился: они стали чаще, потому что человек побежал быстрее.
Расстояние между ними быстро сокращалось. Не оглядываться, кто бы это ни был. Топот и тяжкое дыхание, словно бегун собирался предпринять еще одно усилие, новый рывок, какой-то решительный шаг. Может, он стремится к финишной черте, видимой лишь ему одному?
Томас понял, что человек прямо у него за спиной. Пожалуй, зря он тут выпендривается. Если этот тип снесет его в запале, то он, Томас Уокер, будет выглядеть дурак дураком.
Он отступил к перилам, чтобы дать бегуну побольше места. Ладонь в правом кармане сомкнулась вокруг гаечного ключа.