Вот из тумана появилась неясная фигура, и Томас сразу понял, что это не просто спортсмен: он бежал, странно подняв вверх обе руки, и сжимал в них какой-то длинный предмет. Поравнявшись с Томасом, человек издал низкое рычание и со всей силы опустил свое импровизированное оружие – словно мясник топор – от плеч, со всего маху, со стоном-выдохом. Уокер выхватил ключ, поднял его, защищаясь, и одновременно подался вправо, стремясь уйти от удара. Удар был такой силы, что ключ завибрировал, и волны эти болезненно прошли по рукам, плечам и погасли где-то внутри его тела. Нападавший, сделав по инерции еще несколько шагов, развернулся, со свистом втянул воздух и опять бросился на Уокера. Он занес свое оружие для нового удара, и теперь Томас разглядел, что это клюшка для гольфа.
Уокер бросился вперед, подняв гаечный ключ, чтобы отразить новый удар. Может, это не слишком разумно, но выбора не было: позади лишь перильца мостика. Оказаться прижатым к ним – верный конец.
Гаечный ключ и клюшка для гольфа столкнулись вновь. Новая волна вибрации потрясла Томаса. Нападавший, завывая, отлетел к перилам. Клюшка выпала из его рук, и туман поглотил ее прежде, чем она достигла скал.
Уокер бросился на замешкавшегося человека. Тело его врезалось в противника, тот потерял равновесие, и они покатились по мосту, пересчитывая ребрами планки деревянного настила. Томас выронил ключ, но не смог его отыскать. Человек, которого он подмял под себя, вдруг перешел от агрессии к панике и теперь пытался освободиться, визжа в истерическом припадке:
– Не трогай меня, пусти! Нет! Не надо!
Он молотил кулаками изо всех сил. Получив хук правой в глаз, Томас признал, что сил у противника еще немало. Следующий удар пришелся под ребра, и некоторое время дышать было абсолютно невозможно. Холодная ярость сломала барьер самообладания, и Томас ударил в ответ. Его тяжелый кулак врезался в живот противника. Тот завизжал от боли и тотчас начал причитать:
– Не надо, пожалуйста! Не бейте меня!
Казалось, ярость вытекала из него вместе с силами. Движения рук становились все более беспорядочными, потом он просто прикрыл голову и продолжал стонать:
– Не бейте, не бейте, не надо, пожалуйста, не надо, не мучайте меня…
Уокер поднялся на ноги. Противник бился в истерическом припадке у его ног, повторяя все ту же фразу:
– Не мучайте меня, не надо, не надо…
Пожав плечами, Томас сунул руку в карман. Слава Богу и современным технологиям: телефон не разбился во время драки.
Томас и Эд Стовал стояли в приемном покое больницы Уинг-Коув. Томас с уважением отметил, что полицейский полностью одет, причем форма выглажена и застегнута до последней пуговички и пряжечки. Никто бы не догадался, что его вытащили ночью из постели.
– Парень по уши накачан дрянью. – Эд закрыл блокнот с записями и убрал его в карман. – Какой-то новый галлюциноген, возможно «Зизи». Врач «скорой» говорит, что он никак не приходит в себя и состояние его паршивое. Галлюцинации продолжаются. Парень упорно желает сразиться с каким-то чудовищем, которое встретил на мостике.
– Это, должно быть, я, – мрачно отозвался Уокер.
– Похоже на то. Почему-то он вбил себе в голову, что должен избавиться от вас любым способом. Проще всего было оглушить и перекинуть через перила моста.
– Если бы ему удалось достать меня клюшкой, все могло бы случиться именно так.
– М-да. Врачи говорят, что до утра поговорить с ним не удастся. А утром он может и не вспомнить, что вытворял накануне. Такая дрянь этот новый синтетик.
– При нем были документы?
– Его зовут Бретт Конвей. Он первокурсник. Этим вечером отправился вместе с друзьями на вечеринку. Ушел один. Сказал, что хочет прогуляться пешочком.
– А откуда взялась клюшка для гольфа?
– В колледже есть гольф-клуб, и Бретт – член команды.
Они помолчали.
– Что теперь? – устало спросил Уокер.
– Теперь я отправлюсь к родителям Бретта и сообщу им, что у их сына неприятности из-за наркотиков.
– Не завидую твоей миссии, – буркнул Томас.
– Да. Это не самая любимая часть моей работы.
Кто-то упорно звонил в дверь. Леонора прищурилась и разглядела циферблат: три часа утра. Плохо. В такое время никто не приходит с добрыми вестями и благими намерениями. Ей стало ужасно неуютно от мысли, что она в доме совершенно одна. По собственной глупости, между прочим. Ведь Томас вчера напрашивался на всю ночь. Но она не согласилась. Желала, видите ли, сохранить эмоциональную свободу… хоть до какой-то степени. Не хотелось признаваться самой себе, что ее пугает бурное и быстрое развитие их отношений.
Делать нечего: кто бы это ни был, он не собирается уходить. Звонок звонит не переставая. Она откинула одеяло, нашарила на тумбочке очки. Когда мир вокруг обрел четкость, Леонора почувствовала себя немного увереннее. Она набросила халат и спустилась вниз. Звонок звенел.
Леонора вздохнула, поплотнее запахнула халат, сжала в кулаке мобильный телефон и направилась к двери. Первым делом она включила свет на крыльце и выглянула в глазок. И испытала невероятное облегчение, увидев Томаса. В следующий момент она заметила темные пятна на его рубашке и рывком распахнула дверь.
– Томас! Что это? Кровь?
– Ублюдок разбил мне губу, – буркнул Уокер, с отвращением разглядывая собственную одежду. – Между прочим, это была новая рубашка.
– Что случилось? Ты в порядке? – Вопрос сорвался помимо воли, хотя она прекрасно видела, что Томас отнюдь не в порядке.
– Авария на пешеходном мостике. Можно мне войти и умыться?
– Авария? – Она отступила с порога. – Проходи, конечно. А лучше давай я отвезу тебя в больницу!
– Только что оттуда. Сказали, жить буду.
– Ты был в больнице? Но Боже, что же с тобой случилось?
– Долгая история. Но ты не очень нервничай. У меня целы все существенные части тела.
Уокер вошел и теперь стоял посреди холла. По тому, как двигалось его тело, Леонора поняла, что ему больно. Она внимательно разглядывала повреждения при ярком свете люстры. Так, глубокий порез на левой щеке, костяшки пальцев ободраны, волосы спутаны, одежда в грязи и пятнах крови. Повернув ключ в замке, она опять задала тот же вопрос:
– Что с тобой случилось?
– Столкнулся с парнем, который бежал по дорожке. – Увидев себя в зеркале, Уокер сморщился. – Черт, не думал, что выгляжу так паршиво. Не надо было приходить к тебе. Лучше бы Эд отвез меня домой.
– Расскажи мне о столкновении.
– Это случилось на пешеходном мостике.
– Ты сказал, что был в больнице, но непохоже, чтобы твои раны обрабатывал врач.
– Ну, они были здорово заняты тем парнем, и я не хотел, чтобы на меня тратили время. Решил, что умоюсь тут.