Стрэттоны и Тревельяны, которых разом объединила ярость по отношению к Молли, обернулись к ней.
— Я никак не пойму, с чего это вы вдруг решили, что можете оказывать на нас давление, — сказала Даниель. — Гарри — один из Стрэттонов. Нас связывает кровное родство. Вы не можете препятствовать нашему общению.
— О, еще как могу, — возразила Молли. — Я это продемонстрировала вам еще вчера, когда отключила его домашний телефон. И это была лишь разминка, уверяю вас. То ли еще будет. А теперь садитесь. Все.
Все сели. С ворчанием, неохотно, стыдливо опуская глаза, дабы не встретиться взглядами с сидящими напротив заклятыми врагами.
Молли одна осталась стоять. Она оглядела недовольные лица собравшихся. Только Джош смотрел на нее весело, с радостным ожиданием. Она глотнула побольше воздуха.
— Спасибо вам.
— Давай, не тяни резину, — пробурчал Леон.
— Очень хорошо. — Молли крепче вцепилась в спинку стула. — Перейду прямо к делу. У меня два требования. Если они будут удовлетворены, я позволю вам и дальше общаться с Гарри. Я не могу обещать, что не ограничу вашего общения в случае, если почувствую, что оно становится слишком обременительным для него.
Паркер взорвался первым.
— Почему вы уверены в том, что общение с Гарри так уж важно для нас?
— Ваше присутствие за этим столом дает мне основание так думать. — Молли отпустила стул и начала медленно прохаживаться вдоль стола. — Гарри нужен вам всем — и Стрэттонам, и Тревельянам. Общение с ним крайне важно для вас. Ведь каждый из здесь присутствующих в свое время обращался к нему за помощью, разве не так?
Оливия устремила на нее удивленный взгляд.
— Что это значит?
Молли заложила руки за спину.
— Давайте вернемся к тем забытым дням далекого прошлого, когда Гарри впервые приехал в Сиэтл. Думаю, это было лет восемь назад. За год до этого он потерял родителей. Братьев или сестер у него не было. Жены тоже. По сути, он был одинок в этом мире. Сюда он приехал в надежде отыскать хоть одного родного человека.
— Не правда, — перебил ее Гилфорд. — Он приехал в Сиэтл, поскольку получил грант от Вашингтонского университета на исследовательскую работу в области истории науки.
Молли обернулась к нему.
— Грант, который он получил, не оговаривал места его научной деятельности. Он приехал именно сюда, поскольку здесь были его корни. Стрэттоны на протяжении трех поколений жили в Сиэтле. Тревельяны, в свою очередь, давно облюбовали для себя Вашингтон.
Оливия забарабанила наманикюренными пальчиками по столу.
— Гарри однажды сказал мне, что, завершив работу по гранту, он остался здесь, потому что полюбил Сиэтл. Он успел обзавестись связями в местных колледжах и университетах. И здесь сложились идеальные условия для его карьеры.
— Он вполне мог сделать ее где угодно. — Молли покачала головой. — Нет, он остался здесь, потому что к моменту завершения научной работы уже прикипел душой и к Стрэттонам, и к Тревельянам.
Паркер запротестовал:
— Он ясно дал понять, что ничего не хочет от Стрэттонов.
— Не правда, — тихо сказала Молли. — Единственное, от чего он отказался, так это от денег.
— Это одно и то же, — проворчал Паркер.
— Нет, мистер Стрэттон, не одно и то же. По крайней мере, для Гарри.
Гилфорд нахмурился.
— Когда Гарри заявлял нам о своем отказе войти в семейную фирму, он упирал на то, что считает себя больше Тревельяном, нежели Стрэттоном.
— Он и есть прежде всего Тревельян, — торжествующе объявила Эванджелина.
— Чертовски верно сказано, — поддержал ее Рэйли. — Взять хотя бы его рефлексы. Да и бабуля Гвен всегда говорила, что он обладает тревельяновским ясновидением.
Оливия поморщилась.
— Ради всего святого, нельзя ли перенести наш разговор в плоскость реальности? Гарри страдает явным нарушением психики, при чем здесь его сверхъестественные способности?
Эванджелина удостоила ее ледяным взглядом.
— То, что вы не верите в сверхъестественные способности человека, вовсе не означает, что их не существует.
— Конечно же, я не верю в эту чушь, — парировала Оливия. — Ни один образованный человек не поверит в это. В первую очередь и сам Гарри.
— Эй, вы, послушайте… — вступил в спор Леон.
— Ну, хватит об этом, — решительно пресекла дискуссию Молли. — Сверхъестественные способности Гарри не имеют никакого отношения к теме нашего разговора. Гарри остался в Сиэтле, потому что хотел быть рядом со своими родственниками. Он стремился к тому, о чем мечтали его родители, — положить конец семейной вражде.
Леон смерил Паркера уничтожающим взглядом.
— Ее развязали Стрэттоны.
Паркер взвился:
— Как ты, неумытый, никчемный калека, смеешь…
Молли постучала вилкой по стакану с водой, стоявшему перед Джошем.
— Я еще не закончила свою мысль.
Стрэттоны и Тревельяны вновь устремили на нее негодующие взгляды.
— Спасибо, — сказала Молли. — Так вот, продолжу. Пытаясь найти свое место в обеих семьях, Гарри позволил всем вам безжалостно его эксплуатировать.
Даниель встрепенулась.
— Вы обвиняете нас в том, что мы пользовались его добротой?
Молли одобрительно улыбнулась ей.
— Да, миссис Хью, именно в этом я вас и обвиняю.
Даниель, открыв от изумления рот, молча уставилась на нее. Густой румянец постепенно заливал ее щеки.
— Это неслыханное оскорбление, мисс Аббервик. Я категорически возражаю против вашего обвинения.
Эванджелина разгневалась не меньше.
— Что это еще за разговоры о том, что мы якобы эксплуатируем Гарри?
— Именно этим вы и занимаетесь, — тихо проговорила Молли.
— Он — Тревельян, — выпалила Эванджелина. — И у него есть определенные обязательства перед своей семьей.
Гилфорд обрушился на Эванджелину:
— Его мать была моей сестрой, не забывайте. А посему он Стрэттон. И обязательства его распространяются лишь на нашу семью.
Леон, взревев, вскочил со стула.
— По какому праву вы, поганые бездельники, чего-то требуете? Гарри ничего вам не должен.
— Сядьте, Леон. Сейчас же. — Молли сделала паузу, добиваясь всеобщего внимания. — Послушайте меня, все вы. Я уже довольно долго живу у Гарри и за это время наслушалась ваших телефонных посланий. Их было по два-три на дню.
— Ну и что? — с вызовом произнес Гилфорд.
— А то, что Гарри рассказывал мне о ваших запросах и требованиях, да я и сама не раз слышала ваше нытье.