Она в смятении закружилась по кухне, напуганная его холодными размышлениями, трезвой логикой.
— С чего вы, черт возьми, взяли?
Он отпил глоток вина и только тогда посмотрел в ее горящие глаза.
— В этом был замешан мужчина?' Она стиснула зубы. Ей очень хотелось выгнать его. В конце концов, она его сюда не звала.
— А это, — заявила она ему, — не вашего ума дело, ясно?
— Ага, мужчина все же был. — Он вскинул голову, довольный сделанным открытием. Затем снова пригубил вино. — Вы что же, сбежали от него?
Его небрежное вторжение в ее личную жизнь взбесило Мерси. Она со стуком отложила в сторону нож.
— Нет, я вовсе не сбегала от него. Я была помолвлена с ним. А когда я разорвала помолвку, решила начать новую жизнь где-нибудь в другом месте.
— А почему вы разорвали помолвку? Он обманывал вас?
Наливая в кастрюлю воду. Мерси чувствовала, как у нее трясутся руки. Она постаралась, чтобы Крофт этого не заметил.
— Нет. А если и обманывал, то я об этом не знаю. Помолвка была разорвана не по этой причине.
— Бесспорно, произошло что-то очень серьезное, если вы решились на такой шаг.
— Да нет, ничего особенного. Просто разошлись и все.
— И все-таки почему?
— Вы всегда такой настырный?
— Ничего не поделаешь, таков уж мой характер. Я привык досконально узнавать то, с чем мне приходится сталкиваться.
— Сегодня вечером вам придется столкнуться всего-навсего с бесплатным ужином. А это вовсе не требует особого понимания.
— Черт возьми, действительно не требует. Вы прекрасно знаете, что нет такого понятия — бесплатный ужин. За все приходится платить.
Она никак не могла понять, смеется он или говорит серьезно. Однако Мерси не решилась спросить это у него.
— Дверь там. Вы можете уйти, пока не поздно, пока еще не почувствовали себя обязанным слишком многим.
— Я и так уже порядком увяз. Однако не беспокойтесь, думаю, я с радостью отдам этот мой долг. Так что же случилось в Калифорнии, Мерси?
Ну, это уже слишком. Однако когда она резко обернулась и взглянула на него, то с удивлением поняла, что все ее раздражение испарилось. Вместо насмешливого любопытства она увидела в его глазах влечение. И тогда ей захотелось все объяснить ему. Она никогда и ни с кем не обсуждала эту страницу своей биографии. Но с ним она могла об этом говорить.
— Помните, чуть раньше вы сказали, что выбрать любимого человека очень сложно, ибо никогда нельзя быть уверенным в том, друга или врага приобретаешь.
— Да, конечно.
— Так вот, мой избранник оказался врагом. Он попытался обмануть моих дядю и тетю, которые разбогатели на весьма удачных вложениях в «Калифорнийскую недвижимость». Я узнала, что он задумал, как раз вовремя, разорвала помолвку и обо всем рассказала моим родственникам. было очень неприятно. К сожалению, я не могла доказать что-либо. Когда все закончилось, уверена, Арон быстро пришел в себя и отправился на поиски новой жертвы. Единственное, что принесло мне хоть немного удовлетворения, это то, что обо всем происшедшем я сообщила полиции. Теперь по крайней мере они смогут наблюдать за ним. И возможно, если он снова задумает какую-нибудь аферу, им удастся остановить его.
— Но вам этого мало?
Она чувствовала на себе его пристальный взгляд, даже когда повернулась к плите, чтобы усилить огонь под кастрюлей с водой.
— Честно говоря, да. Мне бы очень хотелось сделать Арону Сандерсу что-нибудь гораздо более неприятное.
— Потому что он попытался обмануть ваших родственников?
— Нет, потому что он использовал меня. — Она вытерла руки полотенцем и попыталась немного успокоиться. Черт бы побрал этого мужчину, если он будет вот так весь вечер нервировать ее своими расспросами. Это была непоправимая ошибка с ее стороны, что она оставила его ужинать.
Да нет, она не оставляла его. Он сам остался. Мерси опять начинала злиться. Как у него это получилось?
Она посмотрела на Крофта. Его взгляд был необычайно серьезен.
— Я понимаю, что вы чувствуете: Однако думаю, что для вас все закончилось наилучшим образом. Стоило вам только сделать хотя бы еще один шаг к мести, которая, не сомневаюсь, была бы весьма жестокой, то уже непросто было бы остановиться. И вы могли бы пострадать от вашей мести ничуть не меньше, чем он. Стоит лишь однажды жестокости появиться на свет, как в движение приходят силы, которые не всегда можно контролировать. Так образуется новый Круг, и он должен быть непременно замкнут.
Она удивленно смотрела на него.
— Круг?
Он кивнул.
— Некая субстанция в структуре реальности Вселенной, которая для предотвращения осложнений в других обстоятельствах жизни непременно должна быть заполнена.
— О чем вы говорите? — удивилась она. — Что еще это за история про какой-то Круг?!
— Концепция.
— Ваша собственная?
Он пожал плечами.
— В какой-то степени мой стиль занятий боевыми искусствами тоже мой собственный. Каждый из нас в ответе за то, что совершает в этой жизни.
Мерси замялась. Она никак не могла понять, о чем он говорит.
— Эта концепция о Круге — ваша… ваша жизненная философия, так?
— Можно сказать и так.
— Расскажите мне о ней, — попросила она. Мерси совершенно забыла о недавнем своем возмущении, неловкости и даже ее собственном сексуальном влечении к этому незнакомцу. Ей хотелось узнать как можно больше о Крофте Фальконе.
Он замолчал, подбирая слова. Когда он снова поднял голову, то в глазах его было какое-то Странное выражение.
— Это связано со способом познания. Способом понимания… Жизни. Вы правы. Это моя философия жизни, Я научился ей для того, чтобы поддерживать равновесие в моем собственном мире, а для этого в первую очередь необходимо, чтобы все Круги реального мира были замкнуты.
— Боюсь, что я все равно не понимаю…
— Вам и не нужно все понимать. Возможно, однажды я объясню вам все более подробно.
— Но не сегодня вечером?
— Нет, не сегодня. Поверьте мне на слово. Вы поступили мудро, не став мстить и тем самым открывать новый Круг жестокости. Вы не умеете правильно с ним обращаться.
Она затаила дыхание, почувствовав какую-то странную убежденность в его словах. Его взгляд светился странным, недоступным другим людям знанием. Это одновременно пугало и завораживало Мерси. Она не могла бы объяснить почему, но она действительно верила Крофту. Но понять его было уже сложнее. Этот мужчина не только знал о той яростной силе, что таится в физическом насилии, но и умел подчинять себе жестокость. Он сказал ей, что область его интересов — философия насилия, и как-то вдруг до Мерси дошел истинный смысл его слов.