Возможно, именно ей требовалось заняться медитацией, чтобы привести в порядок свои мысли.
Через пятнадцать минут, завернувшись в полотенце, Мерси вышла из ванной и обнаружила Крофта в спальне, изучающего томик «Долины мистических сокровищ», который она оставила на ночном столике. Теперь на Крофте были надеты джинсы. Отчетливо вырисовывающиеся мышцы плеч и спины в утреннем свете выглядели просто потрясающе. Он поднял голову и взглянул на ее мокрые волосы, собранные в хвост, сияющее лицо и оголенные плечи, на которых все еще сверкали капли воды. Легкую улыбку, которая тронула его губы, можно было» бы назвать улыбкой коллекционера, заполучившего новую диковинку. Он шагнул было ей навстречу, однако тут же остановился, ибо Мерси даже не шелохнулась. В руках он все еще держал книгу.
— Не забудь обернуть ее.
— Не беспокойся, — ответила она. — Я не собиралась оставить ее дома.
— Полагаю, ты просто читала ее по вечерам.
— И делала это из чисто профессионального интереса, — сухо сообщила она и отвернулась, чтобы достать из шкафа одежду. Мерси чувствовала, как предательский румянец окрасил ее щеки.
— Профессиональный интерес? Теперь это так называется?
Она почувствовала дразнящие нотки в его голосе и просто разрывалась между удовольствием слушать его тихий смех и раздражением из-за того, что он нашел книгу в таком неподходящем месте.
— Да, это был чисто профессиональный интерес. Я даже сформировала свое профессиональное мнение о ее авторе.
— Ревингтоне Бурле? — Крофт подошел к ней сзади и положил руки на ее обнаженные плечи. И как будто невзначай обронил легкий нежный поцелуй на ее мокрые волосы. — И к какому же, интересно, выводу о нем ты пришла?
— Этот он, как ты его называешь, на самом деле — она.
— Что?
Она могла поспорить, что ей наконец удалось изумить его. Мерси самодовольно улыбнулась.
— Именно. Это действительно она. Полагаю, что Ревингтон Бурле была женщиной.
— Порнографический роман восемнадцатого века написан женщиной?! Это невозможно.
— Почему же? И в восемнадцатом веке были женщины-писательницы. К тому же немало. А кроме того, у них было принято писать под мужскими псевдонимами.
— Но подобного рода вещи?
— Ты что же, один из тех, кто думает, что женщин не интересует эротика? — Она высвободилась из его объятий. — Если это действительно так, у меня есть для тебя новость. Наши вкусы в этой области порой значительно расходятся с вашими, однако это вовсе не означает, что мы не ценим эротику.
— О! Я верю тебе, Мерси, — медленно протянул он, его глаза в этот момент загадочно блестели. — Я видел твое лицо вчера вечером, когда ты смотрела в зеркало, помнишь?
Она раздраженно взглянула на него.
— Истинный джентльмен не стал бы напоминать мне об этом.
— Истинный джентльмен, во-первых, не заставил бы тебя смотреть в это зеркало.
— Как интересно.
— Скажи мне, почему ты все-таки решила, что Бурле могла быть женщиной?
Мерси натянула джинсы. Задумалась.
— То, как здесь описаны чувства. Очень трепетно, нежно. Как правило, писатели-мужчины уделяют внимание только технике, а эмоции обходят стороной.
— А ты что, эксперт по порнографическим работам мужчин? Не думал, что твой профессиональный интерес простирается настолько далеко.
— Ну и что из этого? — с вызовом спросила она. — Разве я не права? Разве мужчинам важна не физическая сторона дела, в то время как у женщин на первом месте чувства? Именно поэтому связь, начавшаяся и развивающаяся по инициативе мужчин, непременно начинается с секса. Однако, как мне кажется, если бы женщина взяла ситуацию под свой контроль, то все происходило бы гораздо медленнее, так, чтобы партнеры смогли получше узнать друг друга.
— Не превращается ли этот разговор из профессионального в личный?
Крофт сказал это так, что Мерси вдруг захотелось, чтобы этого разговора вообще не было. Но она гордо подняла голову и спокойно посмотрела ему в глаза.
— Да, — сказала она. — Именно в личный.
— Скажи же напрямую, Мерси. Мне бы не хотелось продираться сквозь дремучие заросли твоих мыслей.
— Хорошо. Я скажу. — Она судорожно глотнула. — Думаю, что прошлой ночью мы поторопили события. Это произошло слишком рано. Нам нужно больше, времени, чтобы узнать друг друга, Крофт. Если ты относишься серьезно к… к нашим взаимоотношениям, тогда тебе придется согласиться с тем, что на какое-то время нам нужно остудить физическую сторону дела.
— Ну, хорошо, черт возьми.
Этот злой, резкий ответ напугал и обидел Мерси.
— Если тебя интересует только секс, то, черт возьми, ты можешь поискать его где-нибудь в другом месте.
— Вчера ночью ты ничего не имела против секса.
В его голосе слышалась угроза. Мерси вздернула подбородок.
— Учитывая напряженность ситуации, подобные вещи иногда случаются. Человека можно сломить сильным, внезапным физическим влечением, которое…
— Но не тебя.
Она сощурила глаза.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты вовсе не теряла голову из-за сильного, внезапного физического влечения. Вчера ночью твое истинное «я» вынырнуло наружу, и я был той соломинкой, за которую оно ухватилось, чтобы не утонуть.
— Очень оригинальное сравнение, однако оно ничего не меняет.
Он подскочил к ней и прижал ее к стене. Мерси даже не успела отшатнуться. Чувство, горевшее неистово в его глазах, могло быть и злостью, и возмущением или и тем и другим сразу. Схватив Мерси за плечи, он слегка тряхнул ее.
— Неужели ты действительно думаешь, что все, что меня интересует, — секс? — спросил он намеренно приторным голосом.
Мерси попыталась освободиться.
— Ну что ж, есть еще книга. Она тебя, конечно, тоже очень интересует.
— При чем здесь «Долина»? Мы говорим не об этой чертовой книге. Мы говорим о нас! О тебе и обо мне. И я хочу знать, действительно ли ты считаешь, что единственное, что интересует меня в тебе, это тот спектакль, что ты устраиваешь в постели?
Услышав это, она вздрогнула, ибо слишком велик был ее страх, что спектакль этот, как в постели, так и на ковре, был довольно дилетантским. Опыта у нее действительно было немного, и она подозревала, что это не осталось для него незамеченным.
— Я уверена, что это достаточно распространенная проблема во взаимоотношениях, — отчаянно сказала Мерси.
— О, и в этом вопросе ты столь же компетентна?
— Хватит, Крофт. Ты специально пытаешься запугать меня. У меня есть свои убеждения, и ты должен уважать их.
— И где это сказано, что я должен уважать твои идиотские убеждения?