– Заботливый стал, – насмешливо проговорил Ермакович, – об имидже моем заботишься? Только ты о людях по себе не суди. Я с детства православным был. И я поеду получить благословение отца Иоанна как рядовой гражданин, а не как премьер-министр. Мне плевать, что там будут говорить. Я верой не торгую, даже ради моей новой должности.
Погребняк вжался в дверцу, словно собираясь выпрыгнуть. Он боялся, что сидящий с ним человек просто выбросит его из салона автомобиля. Но, помолчав, решился наконец произнести несколько самых важных фраз.
– Мы пересмотрели свои позиции, – сообщил он глухим голосом. – Возможно, вы действительно единственная кандидатура в обстановке того развала, который сейчас у нас царит. Назаренко, Мищенко, Финах… Наверное, нужно когда-нибудь остановиться. Если у вас получится, мы первые вас поддержим.
– А если не получится, съедите с потрохами, – зло добавил Ермакович. – Привыкли только на мертвых набрасываться. С живыми вам не справиться.
Больше в салоне не было произнесено ни слова. Ермакович смотрел на мелькающие за окном улицы, здания, светофоры… Уже завтра он может стать руководителем правительства и фактически вторым человеком в государстве. Тогда ему придется отвечать за все – за газ и свет в домах этих людей, за их зарплаты и пенсии, за их нормальную и не совсем нормальную жизнь. И если у него не получится, то крайним сделают его одного. Только его одного. За последние десять лет сменилось немало премьер-министров, они уходили один за другим. И каждый из них фактически был заложником существующей системы. Даже нынешний президент успел посидеть в этом кресле и тоже не удержался. Хотя сумел стать президентом. Но это уникальное исключение из общего правила.
Ермакович вспомнил про Онищенко. Нужно будет ему позвонить. А пока надо быть готовым к любым, даже самым неприятным вопросам, которые могут прозвучать на этой пресс-конференции. Или они все-таки не посмеют?
Через полчаса началась пресс-конференция. Погребняк, сидящий рядом с Ермаковичем, посмотрев на собравшихся журналистов, начал загробным, глухим, словно немного простуженным голосом:
– Сегодня наш уважаемый президент решил предложить на должность руководителя правительства известного всей стране губернатора, академика, доктора экономических наук Виктора Викторовича Ермаковича. Вам слово, уважаемый Виктор Викторович.
«Ну, с Богом!» – пожелал сам себе Ермакович, наклоняясь к микрофону.
Он понимал: все самое сложное начинается именно сейчас.
В парке было не так много людей. Погребняк огляделся по сторонам – рядом никого. Его «Мерседес» остался за поворотом. Водителя он предупредил, чтобы ждал его в салоне автомобиля. Олег Константинович поднял воротник плаща и зашагал быстрее. Накрапывал дождик, и он подумал, что нужно было взять с собой зонт. Кроме естественной защиты от дождя, зонт мог бы надежно укрыть его от посторонних глаз. Но сейчас уже поздно об этом сожалеть. Нужного человека он увидел сразу. И замедлил шаг, чтобы они сошлись точно в середине аллеи.
– Здравствуйте, Олег Константинович, – сказал мужчина с невыразительным, словно стертым лицом.
– Добрый день. – Погребняк еще раз оглянулся, словно опасаясь за собой слежки. – Что за дурацкие игры в шпионов? – зло спросил он. – Неужели нельзя было назначить встречу где-нибудь в нормальном месте?
– Нельзя, – признался его собеседник. – Вы же знаете, как сейчас работают различные службы. Не говоря уж о журналистах. Нашу встречу обязательно вычислили бы, а разговор могли записать.
– Если и вы начинаете бояться, значит, дела совсем плохи, – пробормотал Олег Константинович. – Неужели вы полагаете, что наш разговор могут записать и в этом парке?
– Могут. Но вероятность гораздо меньше, чем в каком-нибудь офисе. Кроме того, мы приняли некоторые меры – проследили за вашей машиной. Поэтому я уверен – за вами «хвоста» нет.
– Это я знаю и без вас. Не хватает только, чтобы вы еще подсматривали и за мной. И вообще, хватит конспирации. Зачем вы хотели меня видеть?
– Ваши телефоны прослушиваются, – сообщил мужчина со стертым лицом. – Все, в том числе и аппараты правительственной связи.
– Это ложь, – возмутился Олег Константинович.
– Это правда, – возразил его собеседник. – Вам же известно, где я работаю. Мы сами этим и занимаемся. У нас есть специальное разрешение. После ареста Назаренко нам дали указание подключиться ко всем аппаратам в администрации президента.
– Кто? Кто мог дать такое указание? – окончательно разозлился Погребняк. – Ваш руководитель? Может, наш новый премьер-министр? Или вы сами, генерал?
– Нет, – спокойно ответил тот. – Президент. После того как один из сотрудников службы безопасности записал на пленку его разговоры и продал ее на Запад, президент приказал нам подключиться ко всем телефонам в его администрации. Чтобы избежать подобных случаев в будущем.
– А почему я об этом не знаю?
– Об этом никто не знает. Только наше ведомство. Президент решил, что так будет более правильно.
– И вы сообщаете мне об этом только сейчас?
– Двойная страховка, – пояснил человек со стертым лицом, – если бы вы решили сыграть на другой стороне, мы первыми об этом узнали бы.
– И много вам удалось узнать?
– Раз в неделю мы составляем подробный отчет для президента. Он читает все наши сообщения.
– В одном экземпляре? – недоверчиво переспросил Олег Константинович.
– Почти в одном. Копии мы не делаем. Даже для премьер-министра.
– Что значит «почти»?
– Мы стараемся откорректировать эти отчеты, прежде чем послать их президенту.
– Я так и думал. – Олег Константинович посмотрел на проходившую мимо молодую женщину с ребенком и замолчал. А когда она уже не могла услышать, резко дернул головой. – Терпеть не могу всю эту вашу экзотику, конспирацию.
Генерал терпеливо улыбнулся. Они дошли до конца аллеи, повернули обратно.
– И все-таки, зачем вы меня сюда пригласили? – спросил Погребняк. – Или позвали только для того, чтобы сообщить о вашей успешной работе по прослушиванию наших телефонов?
– Нет. – Его собеседник даже не улыбнулся. Он был в длинном плаще и в шляпе, – точно так в кино полвека назад обычно изображали разведчиков и контрразведчиков. – Мы хотим сообщить вам, что президент уже принял решение…
– Какое решение?
– Вчера он разговаривал с президентом России. И назвал своим преемником нынешнего премьер-министра.