Лавиния сдалась и снова замолчала, подумав, что поездка домой окажется долгой. Карета двигалась медленно, и не только из-за усилившегося дождя, но и потому, что в этот час на улицах было многолюдно. Пышные балы и приемы светского общества заканчивались. Знать возвращалась в свои особняки. Молодые подвыпившие гуляки покидали игорные дома, бордели и клубы.
Некоторые джентльмены устремлялись на Ковент-Гарден. Там они найдут проституток, которые за несколько монет сядут к ним в экипаж и доставят им несколько минут сомнительного удовольствия. В наемных экипажах, перевозящих такие пары, утром будет отвратительный запах.
Лавиния поморщилась при этой мысли. Да, далеко не каждый клиент позволил бы себе отправить кого-то домой в роскошном экипаже.
Тобиас слегка подвинулся, устраиваясь поудобнее. Его здоровая нога на мгновение прижалась к бедру Лавинии. Она не сомневалась, что это прикосновение совершенно случайно, однако вся напряглась. Воспоминания о пылких объятиях в ее кабинете вызвали у Лавинии дрожь.
Это безумие!
Интересно, останавливается ли Тобиас на Ковент-Гарден поздно ночью по пути домой? Почему-то Лавиния сомневалась в том, что он опустится так низко.
Эта мысль привела к другому, чрезвычайно встревожившему ее вопросу. А каких женщин предпочитает Тобиас?
Несмотря на поцелуй в кабинете, Лавиния была совершенно убеждена, что она не из тех женщин, которые нравятся ему. Их связали обстоятельства, а не ее красота и ум. И вообще, при ее небольшом росте Тобиас вряд ли заметил бы такого типа женщину в заполненной людьми комнате.
— Вы отказались от своей клиентки из-за меня? — спросил Тобиас.
Это замечание, прозвучавшее в гулкой тишине, вывело Лавинию из задумчивости.
— Дело в принципе, — пробормотала она.
— Едва ли. Вы отказались от клиента из-за меня.
— Я очень хотела бы, чтобы вы перестали повторяться, сэр. Это ужасно раздражающая привычка.
— Уверен, у меня масса привычек, которые вы сочтете раздражающими. Дело не в этом.
— А в чем?
Его губы внезапно оказались совсем рядом с ее губами.
— Я не могу не думать о том, как вы почувствуете себя утром, осознав, что из-за меня отказались от приличного гонорара.
Лавиния не сомневалась, что утром будет размышлять вовсе не о потерянном гонораре, а об окончании непростого партнерства с Тобиасом. Дневник свел их вместе, а теперь дневника нет.
Только сейчас она в полной мере поняла то, что произошло ночью. И ее охватило мерзкое чувство обреченности.
После сегодняшнего вечера она, возможно, вообще больше не увидит Тобиаса.
Острое ощущение неотвратимой утраты пронзило Лавинию. Да что это такое с ней? Она должна радоваться тому, что вскоре Тобиас исчезнет из ее жизни. Из-за него она лишилась гонорара за работу.
Но отчего-то только одно чувство затмило все остальные — сожаление.
С тихим возгласом Лавиния обхватила его за шею.
— Тобиас!
Его рот мгновенно накрыл ее губы.
Предыдущий поцелуй Тобиаса оставил после себя тлеющие угли. Сейчас же прикосновение его губ превратило их в пылающий огонь. Никогда объятия мужчины не вызывали у Лавинии таких чувств. То, что происходило у нее с Джоном так много лет назад, было нежным, хрупким и слишком эфемерным для нынешнего мира. Но то, что она испытывала в объятиях Тобиаса, наполняло Лавинию восторгом.
Тобиас оторвался от губ Лавинии и стал покрывать поцелуями ее шею. Она откинулась на бархатные подушки. Накидка Лавинии распахнулась, и она ощутила его руку на своей ноге, недоумевая, когда он успел проникнуть под юбки.
— Мы едва знаем друг друга, — прошептала Лавиния.
— Напротив. — Теплые пальцы Тобиаса заскользили по внутренней стороне ее бедра. — Бьюсь об заклад, что за время пребывания в Риме я узнал о вас гораздо больше, чем знают очень многие мужья о своих женах.
— В это трудно поверить.
— Я вам это докажу.
Лавиния жадно поцеловала его.
— Каким образом?
— Дайте-ка подумать, с чего начать? — Тобиас просунул руки ей за спину и ослабил шнуровку корсета. — Мне известно, что вы очень любите долгие прогулки. В Риме я, наверное, прошел многие мили, следя за вами.
— Весьма полезно для здоровья, сэр.
Он спустил лиф платья.
— Я знаю, что вы любите стихи.
— Вы видели книги у меня на полках в ту ночь в Риме.
Тобиас прикоснулся к серебряному кулону на ее шее, а потом поцеловал напрягшийся сосок.
— Вы отказались стать любовницей Помфри…
Лавинии показалось, будто ее окатили холодной водой. Она замерла, вцепившись руками в плечи Тобиаса и неотрывно глядя на него.
— Вы знаете о Помфри?
— Все в Риме знают о Помфри. Он соблазнил почти всех вдов в городе и внушительное число чужих жен. — Тобиас поцеловал ложбинку между ее грудей. — Но вы сразу отвергли его предложение.
— Лорд Помфри — женатый мужчина. — Господи, даже самой себе она показалась такой ханжой!
Тобиас поднял голову. Его глаза сверкали в тусклом свете ламп.
— Он также очень богат и, как утверждает молва, чрезвычайно щедр со своими любовницами. Помфри мог бы сделать вашу жизнь гораздо более приятной.
Лавиния вздрогнула.
— Не представляю себе ничего хуже, нежели перспективу быть любовницей Помфри. Он же ужасно пьет и, напившись, совершенно не контролирует себя. Я однажды видела, как Помфри ударил мужчину лишь за то, что тот в шутку сказал, что он напился.
— Я наблюдал, как Помфри увидел вас на рынке, и слышал, как он уговаривал вас позволить ему снять вам небольшую квартиру.
Лавиния пришла в ужас.
— Вы подслушали тот крайне неприятный для меня разговор?
— Не так уж трудно было услышать ваш ответ на его предложение. Вы, как я припоминаю, несколько повысили голос.
— Я была в ярости. — Лавиния на мгновение замолчала. — А где находились вы?
— У входа в маленький магазинчик. — Рука Тобиаса заскользила вверх по внутренней стороне ее бедра. — Я ел апельсин.
— Вы помните такие мельчайшие подробности?
— Я помню все о том моменте. После того как Помфри ретировался, крайне возмущенный, я решил, что тот апельсин самый замечательный из всех, какие мне приходилось отведать за всю мою жизнь. Ничто никогда не казалось мне столь вкусным.
Его рука накрыла ее горячее, влажное лоно.
Жар разлился по телу Лавинии, и она затрепетала. Судя по лукавству в глазах Тобиаса, он прекрасно знал, что творит с ней. Пора было поменяться ролями.