— Проклятие! Это ужасно. Она не пострадала?
— Нет. — Тобиас скрипнул зубами. — Благодаря швабре и своему хладнокровию. Ей пришлось отбиваться от двух мужчин, принявших ее за проститутку.
— Слава Богу, что она не склонна к обморокам! — воскликнул Энтони. — Шваброй, да? — В его глазах сверкнуло восхищение. — Ну, миссис Лейк невероятно изобретательна!
— Сейчас речь не о ее изобретательности. Она не должна была вообще подвергать себя подобной опасности.
— Да, ты часто говорил, что миссис Лейк склонна самостоятельно принимать решения.
— Самостоятельное принятие решений — это огромное преуменьшение. Миссис Лейк неуправляема, непредсказуема и упряма. Она не прислушивается ни к советам, ни к рекомендациям, если они ей не по душе. Я никогда не знаю, что Лавиния предпримет в следующий момент, а она не считает нужным информировать меня о своих действиях, и обычно мне уже не удается предотвратить их.
— Вероятно, она считает, что ты отличаешься теми же качествами, — заметил Энтони. — Неуправляемый. Непредсказуемый. Я пока не заметил, чтобы у тебя возникала необходимость сообщать ей о своих действиях до того, как ты что-то предпримешь.
Тобиас разозлился:
— О чем ты толкуешь, черт побери? Мне незачем советоваться с ней по поводу каждого моего шага в этом деле. Зная Лавинию, готов утверждать, что она выразила бы желание сопровождать меня каждый раз, когда мне нужно побеседовать с моими осведомителями, а это часто просто невозможно. И я, конечно, не могу взять ее с собой, когда прихожу в такие заведения, как «Грифон», и она не может посещать со мной клубы.
— Другими словами, ты не всегда сообщаешь миссис Лейк о своих действиях, зная, что может возникнуть спор.
— Верно. Спор с Лавинией чаще всего бесцельное занятие.
— Значит, иногда ты проигрываешь в споре.
— Эта дама бывает совершенно несносной.
Энтони выразил молчаливое удивление. Тобиас взял перо и постучал им по промокательной бумаге. Почему-то он считал нужным оправдаться.
— Миссис Лейк сегодня едва не подверглась нападению. У меня есть все основания сердиться.
Энтони, к изумлению Тобиаса, кивнул:
— Да, иногда страх именно так действует на человека. Я не упрекаю тебя за то, что ты так рассердился. У тебя сегодня наверняка и кошмары будут ночью.
Тобиас промолчал, опасаясь, что Энтони прав.
Лавиния подняла голову от своих записей, когда миссис Чилтон провела в кабинет Энтони.
— Добрый день, сэр.
Он учтиво поклонился ей.
— Спасибо, что согласились принять меня, миссис Лейк.
Лавиния изобразила радостную улыбку, скрыв удивление.
— Всегда рада вас видеть. Пожалуйста, присаживайтесь.
— Если не возражаете, я постою. — Лицо Энтони выразило решимость. — Для меня это довольно трудно. Я никогда не делал ничего подобного.
Ее наихудшие опасения подтвердились.
Лавиния подавила вздох, отложила записи и приготовилась выслушать, как Энтони попросит у нее разрешения жениться на Эмелин.
— Прежде чем вы начнете, мистер Синклер, позвольте сказать, что я считаю вас прекрасным человеком.
— Вы чрезвычайно добры, мадам.
— Вам, кажется, только что исполнился двадцать один год.
Он нахмурился:
— А какое значение имеет мой возраст?
— Люди часто кажутся старше своих лет, как, например, Эмелин.
В глазах Энтони вспыхнуло восхищение.
— Мисс Эмелин умна для человека любого возраста.
— Тем не менее ей едва исполнилось восемнадцать.
— Да.
Все шло не так, как хотелось Лавинии.
— Дело в том, сэр, что я не хотела бы, чтобы Эмелин слишком торопилась с браком.
Энтони повеселел:
— Вполне согласен с вами, миссис Лейк. Мисс Эмелин не должна торопиться. Она совершила бы серьезную ошибку, слишком поспешно обручившись. Нельзя, чтобы ранний брак ограничил свободу такой яркой натуры.
— В этом мы с вами полностью солидарны, сэр.
— Мисс Эмелин должна сама решать этот вопрос.
— Конечно.
Энтони расправил плечи:
— Но как бы я ни восхищался мисс Эмелин, хотя и посвятил себя служению ей…
— Я не знала об этом.
— Это для меня огромное удовольствие, — заверил ее Энтони. — Однако я пришел не за тем, чтобы говорить о будущем мисс Эмелин.
От облегчения у Лавинии закружилась голова. Похоже, ей не придется препятствовать этой юношеской любви. Она успокоилась и улыбнулась Энтони.
— Так о чем же вы хотели бы поговорить со мной, мистер Синклер?
— О Тобиасе.
Оказывается, чувство облегчения было несколько преждевременным.
— А в чем дело? — насторожилась Лавиния.
— Я знаю, что он сегодня поссорился с вами.
Она непринужденно махнула рукой:
— Тобиас вспылил. Ну и что из того? Это далеко не первый случай.
Энтони расстроенно кивнул:
— Тобиас всегда был склонен к резкости и, конечно, не выносит глупцов.
— Я не считаю себя глупой, мистер Синклер.
Энтони с ужасом посмотрел на Лавинию:
— Я и не предполагал подобного, миссис Лейк.
— Благодарю.
— Видите ли, характер общения Тобиаса с вами таков, что это как-то необычно сказывается на его настроении.
— Если вы пришли попросить меня больше не раздражать Тобиаса, то боюсь, вы напрасно теряете время. Однако что-то в нашем общении действительно раздражает его.
— Да. — Энтони стал нервно расхаживать по комнате. — Не судите его слишком строго, миссис Лейк.
— Прошу прощения?
— Клянусь, несмотря на кажущуюся резкость, Тобиас замечательный человек. Никто не знает его лучше меня.
— Я прекрасно знаю, что вы любите Тобиаса.
— Я не всегда любил его. Признаюсь, поначалу, когда моя сестра вышла за него замуж, я, кажется, даже ненавидел Тобиаса.
— Почему же?
— Потому что Энн была вынуждена выйти за него.
— Неужели? — Лавинии совсем не хотелось слышать о том, что Тобиасу пришлось жениться, поскольку сестра Энтони забеременела от него.
— Видите ли, Энн вышла за него замуж ради меня и ради себя. Меня злило то, что она пожертвовала собой. И какое-то время я обвинял во всем Тобиаса.
— Боюсь, что не понимаю вас.
— После того как умерли наши родители, нас с сестрой взяли к себе дядя и тетя. Тетя Элизабет вовсе не была рада нам. А дядя Дэлтон был гнусный тип, который не пропускал ни одной служанки и гувернантки, да и вообще любой беззащитной женщины, имевшей несчастье появиться на его пути.