Что ж, это очень хорошо, убеждал себя молодой человек, быстро направляясь к лестнице. После того, что произошло ночью в библиотеке, ей необходим отдых.
А вдруг она все-таки не спит? Что, если Конкордия съежилась клубочком на кровати и тихонько плачет, сожалея о том, что между ними было?
Хотя нет… Не станет Конкордия прятаться от него, независимо от того, какие чувства испытывает после ночных событий. Она из тех женщин, которые смело смотрят жизни в лицо и отважно идут вперед, несмотря ни на что.
А вот сам Эмброуз вовсе не был преисполнен отваги. С тех пор как он проснулся, неприятные мысли так и одолевали его, не давая покоя. Он свалял дурака.
Данте с Беатриче уже бежали вверх по лестнице, приветственно виляя хвостами. Эмброуз замедлил шаг, чтобы почесать собакам за ушками.
«О чем, черт возьми, я только думал, так много рассказывая Конкордии о своем прошлом?» – спрашивал себя Уэллс.
Ведь он хранил почти ото всех свою тайну больше двух десятилетий. Единственными людьми, которые знали почти всю правду или догадывались о ней, были Джон Стоунер и Феликс Денвер. Так почему прошлой ночью он забыл об осторожности?
Сопровождаемый собаками, Эмброуз вновь зашагал вниз по ступенькам.
И даже не свалить своей болтливости на огонь страсти, заставивший его забыть все на свете. Эмброузу было отлично известно это состояние, он нередко испытывал страсть и знал, что она не делает его более откровенным. Более того, дело обстояло как раз наоборот. За долгие годы взрослой жизни Эмброуз научился быть особенно сдержанным в обществе женщин.
Вероятно, все дело в шоке, который он испытал при виде старой газеты. Именно шок заставил его забыть об осторожности.
Однако было бы неверно сваливать все на какую-то газету. Спустившись вниз, Эмброуз направился к библиотеке. Вообще-то он большой умелец справляться с неловкими ситуациями.
Оказавшись в библиотеке, Эмброуз замер на месте, пораженный эмоциями, которые его обуревали. В нем вновь запылало то пламя, которое объяло все его существо накануне ночью. Ни одну женщину в жизни он не хотел так сильно, как хотел Конкордию Глейд.
По лестнице застучали быстрые шаги. Феба, Ханна, Теодора и Эдвина спускались вниз к завтраку. Признаться, этим утром Эмброуз без малейшего удовольствия думал о встрече с доблестными ученицами Конкордии. Оставалось только надеяться на то, что они крепко спали, когда он с их учительницей занимался любовью в библиотеке.
Занимался любовью…
Эти слова как-то неприятно зазвенели, даже загремели у него в голове, а потом внезапно затихли. Он действительно занимался любовью с Конкордией Глейд.
Подойдя к столу, Эмброуз взял в руки блокнот Катберта в кожаном переплете, который нашел в конторе.
– Доброе утро, мистер Уэллс, – вежливо поздоровалась с ним Эдвина, застывшая в дверях библиотеки. – Мы можем войти? Нам надо поговорить с вами.
Эмброуз оторвался от блокнота. Эдвина была не одна. За ней с ноги на ногу переминались Теодора, Ханна и Феба. На юных серьезных девичьих личиках застыло решительное выражение.
Пожалуй, стоит оставить надежды на то, что всю прошлую ночь они тихо проспали в своих постелях и не догадывались о том, что произошло в библиотеке.
– Здравствуйте, юные леди, – отозвался Эмброуз, закрывая блокнот. – Чем могу быть вам полезен?
– Мы хотим поговорить с вами о мисс Глейд, – в своей обычной прямолинейной манере заявила Феба.
Где-то в глубине существа Эмброуза зазвучал лозунг, который он не то чтобы впитал с молоком матери, но совершенно явно унаследовал его суть от своих отца и деда: «Если тебя загнали в угол, то никогда не признавай вины – это первое правило».
– Понятно, – нейтрально ответил Уэллс.
Руководство операцией взяла на себя Теодора, которая чуть отстранила подругу и первой вошла в комнату.
– Прошлой ночью мы видели, как мисс Глейд очень поздно поднималась наверх, – сказала она. – Ее одежда была в полном беспорядке, можно было бы даже сказать, что она была почти раздета.
«Правило номер два: парируй обвинение, направляя его против обвинителя».
– В самом деле? – приподняв брови, спросил Эмброуз. – Я удивлен, что после бессонной ночи вы все выглядите такими свежими и отдохнувшими, особенно если учесть, что вы шпионили за своей учительницей поздней ночью.
– Мы и не думали шпионить. – быстро промолвила Ханна. – Мы просто увидели, как она поднимается по лестнице.
– Потому что Данте подошел к моей комнате и стал царапать когтями дверь, – объяснила Феба. – Я подошла к двери, чтобы впустить его, и увидела мисс Глейд.
– Феба разбудила остальных, – заключила Эдвина.
Эмброуз кивнул.
– Ну да, и это, по-вашему, объясняет, почему вы все толпились на лестничной площадке, когда мисс Глейд поднималась к себе, чтобы лечь спать, – саркастическим тоном вымолвил он.
Девочки обменялись смущенными взглядами.
– Дело в том, – серьезно заговорила Эдвина, – что у нее были распущены волосы.
– В точности как у Люсинды Роузвуд из «Розы и шипов», – добавила Ханна. – После того, как она встречалась в саду с мистером Торном. Именно там мистер Торн овладел ею, если хотите знать.
– Ну да, в саду, – кивнул Эмброуз.
– А потом он ее бросил, – печально вздохнула Ханна. – Помните? Я уже рассказывала вам эту часть книги за завтраком.
– Насколько я помню, ты также упоминала, что тебе удалось прочитать только половину романа, – сказал Уэллс. – У тебя уже была возможность дочитать его до конца?
– Вообше-то нет, – призналась Ханна. – Но и без того совершенно понятно, что для Люсинды Роузвуд все кончилось плохо. И мы не хотим, чтобы мисс Глейд ждала такая же судьба.
Эдвина приосанилась.
– Одним словом, в сложившихся обстоятельствах мы все считаем, что вы просто обязаны попросить мисс Глейд стать вашей женой, – без обиняков заявила она.
– Понятно, – опять сказал Эмброуз.
Девочки в нетерпеливом ожидании уставились на него. Напряженное молчание прервала сама Конкордия.
– Всем доброе утро! – крикнула она от двери. – А что это вы все делаете в библиотеке? Завтракать пора!
Девочки как по команде оглянулись, чтобы посмотреть на нее. Они были немного смущены неожиданным появлением учительницы.
– Доброе утро, мисс Глейд, – поспешила поздороваться Эдвина. – Мы как раз шли в столовую комнату.
– По пути мы заметили в библиотеке мистера Уэллса и заглянули сюда, чтобы поговорить с ним, – добавила Феба.
Теодора наградила Конкордию сияющей улыбкой.