Спустив ноги с кровати, Ройс встал и поспешно оделся, проклиная собственную глупость, что не позаботился поставить стражу в конце лестницы. Прихватив по привычке кинжал, он пылал яростью на самого себя, заснувшего в приятной уверенности, что Дженни не сможет выбраться из-под него и хладнокровно замыслить побег. Дженнифер Меррик способна на это и на многое другое. Остается Лишь радоваться, что она не попыталась перерезать ему глотку, прежде чем убежать! Рванув засов, он пинком распахнул дверь, чуть не наступив на перепуганного оруженосца, спавшего на тюфячке перед входом.
— В чем дело, милорд? — тревожно спросил Гэвин, садясь и готовясь вскочить на ноги.
Какое-то неуловимое движение, что-то, мелькнувшее за окном на балкончике, привлекло взгляд Ройса.
— В чем дело, милорд? Дверь захлопнулась перед ошеломленной физиономией Гэвина.
Внушая себе, что он просто испытывает облегчение, избавившись от еще одной нежелательной ночной погони, Ройс молча открыл дверь и шагнул наружу. Дженни стояла на балконе, устремив взор вдаль. Ройс, прищурившись, разглядел выражение ее лица, и его омыла вторая волна облегчения. Похоже, она не собиралась бросаться вниз с карниза и не оплакивала потерю девственности. Она казалась просто погруженною в думы.
Дженни действительно углубилась в собственные мысли и не заметила, что уже не одна. Успокаивающие ласковые дуновения не по сезону теплого ночного воздуха помогли ей прийти в себя, но даже сейчас казалось, что весь мир перевернулся нынешней ночью, и причиной этого отчасти стала Бренна: Бренна и подушка, набитая перьями, сподвигли Дженни принести в» благородную» жертву свою девственность. Ужасающее открытие поразило ее, как только она начала погружаться в сон.
Засыпая, она пробормотала молитву о здравии сестры и благополучном ее путешествии, и тут какое-то перышко вылезло из полотняной наволочки и пробудило воспоминание о минуте, когда она взбивала подушки под головою лежащей в повозке Бренны. Соседство с пухом и перьями всегда вызывало у Бренны страшный кашель, и она неизменно и тщательно старалась держаться от них подальше. Ясно, решила Дженни, Бренна заснула у себя в спальне и пробудилась от кашля, но вместо того, чтобы выкинуть вредоносную подушку, набралась наконец храбрости и хитрости. Надеясь, что граф освободит их обеих, Бренна, должно быть, лежала так, пока не раскашлялась до неминуемой болезни.
Необычайно изобретательно, подумала Дженни, и столь же неудачно.
Она переключилась на будущее, о котором некогда грезила, на будущее, которое стало отныне как никогда невозможным.
— Дженнифер… — произнес позади Ройс.
Она резко обернулась, предпринимая серьезные усилия скрыть, как при звуках его низкого голоса у нее бешено забилось сердце. Почему, в отчаянии гадала Дженни, почему она все еще терпит прикосновение его рук, почему смотрит в лицо, напоминающее о нежной силе его поцелуев?
— Я… Зачем вы оделись? — спросила она, с облегчением услышав, что голос его спокоен.
— Я собирался идти вас разыскивать, — отвечал он, выходя из тени.
Покосившись на сверкающий в его руке кинжал, она поинтересовалась:
— И что намеревались сделать, отыскав меня?
— Я совсем позабыл про этот балкон, — сказал он, засовывая кинжал за пояс. — Думал, вы ухитрились выскользнуть из комнаты.
— Разве ваш оруженосец не спит прямо под дверью?
— Верно подмечено, — иронически признал Ройс.
— У него вошло в привычку растягиваться поперек дороги везде, где бы вы ни были, — многозначительно заметила она.
— Опять верно, — сухо подтвердил он, удивляясь своей необычной недогадливости, когда рванулся к дверям, не проверив сперва всех других вариантов.
Теперь, когда он ее нашел, Дженни хотелось лишь одного — чтобы он снова ее оставил. Его присутствие нарушило одиночество, которого она так отчаянно жаждала. Отвернувшись и явно дав этим понять, что он может идти, она обратила взор на залитый луною ландшафт.
Ройс поколебался, зная, что она хочет остаться одна, но не желал уходить. Он говорил себе, что нежелание это вызвано попросту озабоченностью ее странным настроением, а вовсе не наслаждением, которое доставляет ему ее общество, и не точеным ее профилем. Догадываясь, что она не обрадуется прикосновению, он остановился, не дотрагиваясь до нее, и прислонился плечом к стене, огораживающей балкончик. Она пребывала в раздумье. Ройс слегка нахмурил брови и несколько пересмотрел свое прежнее заключение о том, что она не пойдет на такую глупость, как самоубийство.
— О чем вы думали несколько минут назад, когда я вошел?
Дженни чуть-чуть напряглась, услышав вопрос. Ее занимали две проблемы, и одну из них — замечательный замысел Бренны — она, разумеется, никак не могла обсуждать.
— Ни о чем особенном, — уклонилась она.
— Все равно, расскажите, — настаивал он. Она оглянулась, и сердце предательски екнуло при виде широченных плеч поблизости и сурового привлекательного лица, залитого лунным светом. Готовая — и с охотой — говорить о чем угодно, чтобы отвлечься от мыслей о нем, она бросила взгляд на холмы и, сдаваясь, сказала со вздохом:
— Я вспоминала времена, когда стояла на балконе в Меррике, глядела через торфяники и грезила о королевстве.
— О королевстве? — повторил Ройс удивленно и облегченно, ибо мысли ее оказались ненасильственного характера. Она кивнула, и пышные волосы скользнули сверху вниз по спине, а он резко подавил порыв запустить пальцы в шелковистую копну и нежно привлечь ее к себе. — О каком королевстве?
— О моем собственном. — Она вздохнула, чувствуя себя наивной девочкой, и попыталась заинтересовать его в продолжении беседы. — Я все время устраивала свое собственное королевство.
— Бедный Джеймс, — поддразнил он, имея в виду шотландского короля Иакова. — Какое же из его королевств вы намерены захватить?
Она послала ему унылую улыбку, а в голосе зазвучали печальные нотки:
— Это не настоящее королевство с землями и замками; это королевство грез — место, где все должно быть таким, каким я захочу.
Давно забытое воспоминание промелькнуло в памяти Ройса, и, отстранившись от стены, он положил руки на парапет, крепко переплетя пальцы. Взглянув, на холмы в ту же сторону, куда смотрела Дженни, он тихо признался:
— Давным-давно я тоже вечно воображал королевство, устроенное по моему собственному образцу. Каким было ваше?
— Тут мало что можно сказать, — отвечала она. В королевстве моем царили мир и благополучие. Разумеется, время от времени тяжко заболевал какой-нибудь арендатор или нам начинала грозить страшная опасность.