— Ну, нельзя сказать, что здесь чувствуешь себя как в гостинице. — Он повесил лампу на крюк, вбитый в стену пещеры, тоже оставшийся от воров. — Не слишком удобно; полагаю, на этом каменном полу к утру станет спать совершенно невозможно. Проследите, чтобы я не давал чаевых хозяину.
Гарриет прикусила губу, чувствуя себя виноватой.
— Я знаю, что это моя вина, милорд. Прошу прощения за неудобства.
— Неудобства? — Гидеон вскинул бровь. — Вы все еще не понимаете истинного смысла этого слова, Гарриет. Завтра утром вы поймете, что такое настоящее неудобство.
Девушка нахмурилась:
— Я не понимаю вас, сэр, объяснитесь.
— Не обращайте внимания. У нас еще будет время для приятной беседы. — Гидеон уселся на большой камень и принялся стаскивать промокшие насквозь сапоги. — Нам просто повезло, что у вас есть плащ. А я сохранил пальто сухим. Здесь будет прохладно.
— Да, уже чувствуется холод. — Гарриет плотнее укуталась в плащ, беспокойно оглядываясь по сторонам. Она начинала понимать, что ей предстоит провести ночь с Гидеоном. За всю свою жизнь она еще ни разу не оставалась на ночь рядом с мужчиной. — А как вы меня нашли? Вы услышали мой крик или выстрел мистера Крейна?
— И то, и другое. — Один сапог стукнулся о каменный пол. Гидеон взялся за другой. — Я выслеживал третьего человека, которого, по вашим словам, вы видели. Я решил, что он затаился поблизости и наблюдает. Но никак не ожидал, что он спустится со скалы, да еще с вами. — Второй сапог упал на пол.
— Понятно. — Гарриет посмотрела на сапоги Гидеона, провела языком по пересохшим губам.
— Я бы хотел услышать объяснения, если вы не против, мисс Померой. — Гидеон встал и начал расстегивать бриджи.
Глаза Гарриет полезли на лоб, когда она увидела, что он собирается снять мокрую одежду. Да, конечно, это необходимо, иначе он простудится, не может же он спать в мокрой одежде, но девушка никогда не видела раздетого мужчину. Она отвернулась и принялась быстро расхаживать, чтобы успокоиться.
— Я не могла заснуть, — заговорила Гарриет, стараясь, не смотреть на Гидеона, — потом выглянула в окно и увидела на берегу мужчин. И подумала, что воры вернулись. Я знала, мистер Добс даст вам сигнал, и все пойдет по вашему плану. Я была так взволнована и мне так хотелось увидеть все своими глазами… Потом я забеспокоилась.
— Забеспокоились о своих проклятых окаменелостях?
— Я беспокоилась о вас, милорд, — прошептала она, услышав, как упали на пол мокрые брюки Гидеона.
— Из-за меня? — Повисла тишина. Потом он спросил:
— С чего это ради вам беспокоиться обо мне?
— Но у вас ведь нет достаточного опыта в поимке воров, милорд. — Гарриет сцепила руки под плащом. — Я имею в виду, это не ваше занятие. Я знаю, воры могут быть вооружены и очень опасны, и… — Ее голос беспомощно затих. Едва ли она созналась бы ему, что ее беспокойство очень личное. Она и сама поняла это только сейчас.
— Ясно. — Голос Гидеона звучал холодно.
— Я не хотела вас обидеть, милорд. Я действительно волновалась о вашей безопасности.
— А как насчет вашей собственной, мисс Померой?
Она еле сдержалась, чтобы промолчать и не ответить резкостью на этот иронично прозвучавший вопрос.
— Я не думала, что на скале может подстерегать какая-то опасность.
Я вас почти не слышу, мисс Померой.
Гарриет прочистила горло:
— Я не думала, что на скале мне грозит опасность.
— Ну что ж, вы ошиблись, не так ли? Теперь вы оказались в еще большей опасности, чем можете себе вообразить.
Гарриет резко обернулась, услышав скрытую угрозу в его голосе. Она с облегчением увидела, что Гидеон стоит в пальто. Оно доходило ему до голых икр. Сейчас он собирался вытряхнуть содержимое одного мешка на пол.
— Что вы делаете, сэр?
— Готовлю на ночь постель. Вы же не собираетесь спать стоя? — Гидеон развязал большой мешок и вывалил небрежно целое состояние — драгоценности и столовое серебро — прямо на каменный пол пещеры.
— Я сомневаюсь, что засну, — пробормотала Гарриет. Она наблюдала, как Гидеон взялся за другой мешок.
— Милорд, я понимаю, что вы злитесь на меня, и мне очень жаль, что все так произошло, но вы должны понять, что происшедшее — досадная случайность.
— Судьба, мисс Померой. Я думаю, мы должны назвать это судьбой. Вы, кстати, философ?
— Я не увлекалась философией, читала, правда, некоторые классические труды, но больше всего меня интересуют ископаемые.
Гидеон загадочно посмотрел на нее.
— Ну-ну, готовьтесь, мисс Померой. Перед вашими глазами открывается совершенно новое поле деятельности.
Гарриет усмехнулась:
— Вы сегодня, милорд, в каком-то необычном настроении.
— Вы можете это приписать тому факту, что, в отличие от вас, я верю в силу судьбы. — Гидеон освободил последний мешок. Затем сложил их все друг на друга, соорудив подобие матраса.
У него за спиной горела лампа, и в ее слабом мерцании на каменном полу сияли драгоценности. Золотые подсвечники, рубиновые кольца, инкрустированные благородными камнями табакерки отбрасывали бриллиантовый свет, но он был холодным и не грел.
Гарриет уставилась на парусиновые мешки:
— Вы собираетесь здесь спать, милорд?
— Да, мы оба будем здесь спать. — Гидеон еще раз поправил мешки. — Они защитят нас от холодного каменного пола, а укроемся мы вашим плащом и моим пальто. Они послужат нам одеялами. Так и переживем эту ночь.
— Да, конечно. — Гидеон думает, что она будет спать рядом с ним. Смущение Гарриет сменилось страхом, по ее спине пробежал холодок. Она еще раз огляделась, пытаясь найти какое-нибудь иное решение. — Да, очень разумно, полагаю.
Гидеон посмотрел на ее мокрые ботинки:
Лучше бы вам все это снять.
Она проследила за его взглядом.
— Да, да, конечно. — Гарриет села рядом с грудой камней, где лежал и найденный ею в прошлый раз ископаемый зуб. Она печально посмотрела на ископаемое и принялась медленно расшнуровывать ботинки. Потом сбросила их и с ужасом уставилась на босые ноги. Она так торопилась, что убежала без чулок. Почувствовав, что ее лицо залилось краской, Гарриет надеялась, что Гидеон ничего не заметит.
— Успокойтесь, Гарриет. Что сделано, то сделано. И нам ничего не остается, как попытаться немного отдохнуть. По крайней мере, до следующего дня.
Когда Гидеон заметил ее измученное лицо и нерешительность, его тяжелый задумчивый взгляд смягчился.
— Ну идите сюда, моя дорогая. Вдвоем нам будет гораздо теплее, и мы не подхватим простуды, если разделим это ложе.
Гарриет, поднявшись и мужественно расправив плечи, ступила на холодный камень босой ногой. Гидеон совершенно прав. Это единственно разумное решение.