— Прекрасно, тетушка Эффе, — удаляясь, Фелисити многозначительно подмигнула Гарриет, — позже надеюсь узнать все подробности, — раздался ее голос из холла.
Несмотря на показную храбрость, которую Гарриет изображала перед другими, она чувствовала тошноту. Ее будущее поставлено на карту, все шло не так, как она предполагала. Услышав короткий резкий решительный стук Гидеона в парадную дверь, она вдруг подумала, что ей все-таки не следовало есть печенье.
Гарриет напряженно ждала, когда миссис Стоун откроет парадную дверь.
— Вы могли бы доложить миссис Эшкомб о прибытии Сент-Джастина? — холодно произнес Гидеон. — Я жду.
— С вашей стороны очень жестоко заставлять мисс Померой думать, что вы действительно намерены на ней жениться, — почти выкрикнула миссис Стоун. — Ужасно жестоко!
— Отойдите в сторону, миссис Стоун, — прорычал Гидеон. — Я сам пройду в гостиную!
Каблуки его сапог загрохотали в холле, а ведь Гидеон, когда хотел, передвигался совершенно бесшумно.
Гарриет заморгала:
— О Боже. Боюсь, мы плохо начали. Миссис Стоун ухитрилась обидеть его, прежде чем он переступил порог нашего дома.
— Тихо, — приказала тетушка Эффе. — Я все улажу.
Гидеон прошел в комнату, и у Гарриет перехватило дыхание при одном взгляде на него. Его высокая мощная фигура, прекрасно сложенная, в превосходном элегантном костюме, заворожила ее. Сегодня он, казалось, еще больше поразил ее, и Гарриет спросила себя, а не потому ли это, что она по-новому, очень близко узнала его…
Взгляд Гидеона встретился с ее взглядом, и она уже не сомневалась, что он думает о прошлой ночи. Она почувствовала, как краснеет, и рассердилась на себя. Пытаясь скрыть свое смущение, Гарриет опять схватилась за печенье, в то время как Гидеон раскланивался с тетушкой Эффе.
— Добрый день, миссис Эшкомб. Спасибо, что вы приняли меня. Без сомнения, вам известна цель моего визита.
— Я прекрасно осведомлена о причине вашего визита, сэр. Прошу садиться. Гарриет, угости нас, пожалуйста, чаем. — Тетушка Эффе, нахмурившись, уничтожающе посмотрела на Гарриет.
Силясь проглотить печенье, Гарриет схватила чайник и стала наливать Гидеону чай, потом молча подала чашку.
— Благодарю вас, мисс Померой. — Он взял чашку и расположился напротив Гарриет. — Вы сегодня прекрасно выглядите. Пришли в себя после выпавших на вашу долю испытаний?
По какой-то причине, может, потому, что нервы ее были натянуты как струна, Гарриет задело его замечание. Она наконец проглотила печенье, и по вкусу оно показалось ей похожим на опилки. Она заставила себя вежливо улыбнуться:
— Да, милорд. Вполне. Должна сказать, обычно я быстро прихожу в себя после всех испытаний. А здесь — уже несколько часов прошло после того, как я оказалась с погубленной репутацией. Но я не испытываю уныния или отчаяния, которых все ждут от жертвы Чудовища из Блэкторн-Холла, потерявшей свою драгоценную невинность.
Тетушка Эффе пришла в ужас:
— Гарриет!
Гарриет мило улыбалась:
— Конечно, все не так, как я планировала, тем не менее все очень интересно, так что я не слишком беспокоюсь об утрате.
Тетушка Эффе осуждающе посмотрела на племянницу:
— Веди себя как подобает. Его сиятельство здесь, чтобы сделать тебе предложение. — Она быстро повернулась к Гидеону. — Я боюсь, она сегодня не в себе. Ее деликатные чувства, понимаете ли… после всех испытаний…
Гидеон улыбнулся своей львиной улыбкой:
— Я понимаю, миссис Эшкомб. Тонкая душевная организация, и так далее. Как раз то, чего следует ждать от хорошо воспитанной молодой леди. Может, мы с вами обсудим дело? Некоторые нелестные реплики вашей племянницы в мой адрес, думаю, не отразятся на наших переговорах.
Таинственный зуб, вместе с небольшим фрагментом челюсти, удивительно легко удалось высвободить из камня. Гарриет работала молоточком и резцом осторожно, как учил ее отец. Наконец в ее руках оказался очень большой зуб в форме клинка. Он сидел в гнезде, а не крепился непосредственно к челюсти. Зуб принадлежал плотоядному животному, предположила она, причем очень большому плотоядному.
Гарриет изучила ископаемое в свете лампы, подвешенной на крюк в стене пещеры. Она не может быть до конца уверена в происхождении зуба, пока не проведет исследования, но несомненно одно — никогда прежде ей не доводилось находить ничего подобного. И таких окаменелостей не было в коллекции отца.
Если ей повезет, и это останки какого-то до сих пор неведомого вида, она напишет статью и представит находку миру.
Уже прошло два дня после той ночи с Гидеоном, что перевернула их судьбу. Держа зуб, она осмотрела пещеру, так изменившую ее жизнь. Украденные драгоценности вынесены отсюда мистером Добсом под наблюдением Гидеона и местного судьи. И парусиновые мешки, послужившие им постелью, тоже унесены.
Гарриет искала глазами место, где ее сжимал в объятиях Гидеон. Воспоминания снова нахлынули на нее. Она вспомнила страстное желание в его глазах, выступивший на лбу пот, напряженные твердые мускулы его плеч. Он едва сдерживал себя в ту ночь. Но больше всего его тревожила боль, которую он вынужден был причинить ей. И он сделал все, чтобы уменьшить ее, даже сгорая от страсти.
Гарриет задрожала, вспоминая, что она почувствовала, когда Гидеон оказался внутри нее. Он заполнил ее всю, она стала его частью. Какой-то момент они были соединены так, что она не поверила бы, что возможно подобное. Но ошеломила ее не физическая близость. Она почувствовала, что затронула душу Гидеона, и понимала, что и он ее душу — тоже.
Охватившее вдруг непривычное лирическое настроение испугало ее.
— Чепуха! — громко произнесла Гарриет. — Все молодые влюбленные леди, наверное, говорят так же, отдавая свою девственность до свадьбы. Надо же оправдать собственное безрассудство.
Но, наверное, ее можно извинить за это лирическое настроение? Она же влюбленная женщина.
Гарриет уже два дня жила с этой мыслью. Но она знала еще до ночи с Гидеоном: ее сердце разрывало и заставляло мучиться сознание того, что Гидеон женится на ней только из чувства долга.
Гарриет понимала, что нет никакой возможности отговорить его от этого брака: его честь и так уже пострадала в прошлом, и он не позволит снова случиться такому же, да еще в похожих обстоятельствах. Его гордость изранена. И он будет бороться со всем, что станет угрожать его гордости.
Гарриет взяла лампу и медленно вышла из пещеры, где открыла для себя, что любовь не так проста и сладка, как ей казалось раньше.
Гораздо легче отгадывать загадки камней, возиться с прекрасным ископаемым, чем понять сложную натуру мужчины вроде Гидеона. Его надо просто принимать таким, какой он есть, и любить.
Он слишком горд, чтобы объяснять свои поступки или просить понять его.