— Черт возьми, я того же мнения.
— Более того, как управляющий вашими имениями, я хорошо знаком с размерами вашего состояния. Вам нет нужды прибегать к грабежу. Итак, я исключаю вас из списка подозреваемых.
— Слава Богу! — бушевал Хардкасл. — И вы не постыдились, как вы могли вообще говорить такое, неблагодарный! Даже намекать, что я могу быть в числе подозреваемых. Это уже слишком, сэр.
Гидеон направился к двери:
— Необычное чувство, не правда ли?
— Какое? — раздраженно бросил граф.
— Обнаружить, что ваша честь подвергается сомнению, и понимать при этом, что доказать свою невиновность невозможно?
Не дожидаясь ответа, Гидеон вышел из комнаты, притворив за собой дверь.
Подавшись вперед, за барьер ложи, Гарриет рассматривала ярко освещенную сцену. Ряды лож, напротив той, что она делила с тетушками и Фелисити, были заполнены роскошно одетой публикой, жаждущей привлечь к себе внимание. Каждая ложа была маленьким подобием сцены, своеобразной площадкой, на которой театралы демонстрировали себя, своих последних любовников и свои драгоценности.
Внизу, в партере, шумная, неистовствующая толпа, почти заглушившая перед антрактом актеров, устраивала свое собственное представление. Щеголи и денди красовались перед публикой, отпускали громкие неуклюжие шутки, хлопали друг друга по спине, создавая веселую суматоху, столь же занимательную, как и действие на сцене.
Поначалу Гарриет увлеклась спектаклем, но потом ей стало скучно. Она предпочла бы сидеть дома и изучать ископаемый зуб. Но это был всего второй ее вечер в Лондоне в качестве виконтессы Сент-Джастин, и Гидеон настоял, чтобы она вместе с ее родными посетила театр.
Гарриет недоумевала, отчего Гидеон так хотел, чтобы она появилась на представлении, но когда нескончаемый поток визитеров хлынул в ложу Аделаиды, поняла: Сент-Джастин выставил свою жену на всеобщее обозрение.
— Тебе нравится? — спросила ее Фелисити в маленькой паузе между визитерами. Сестра была неотразима в платье из розового муслина, украшенного оборками и лентами. — Могу поклясться, что театр сегодня полон.
— Да, ты права. К тому же здесь достаточно душно.
Гарриет принялась энергично обмахиваться веером, но резко остановилась, заметив, что Фелисити с подчеркнутым отчаянием покачала головой. Гарриет кивнула ей в ответ. Она знала, что не умеет пользоваться веером так, как это принято в свете: не способна, например, изобразить скромницу или, наоборот, кокетливо привлечь мужчину. Во всяком случае, хорошо, что никто не выражает недовольства ее платьем. Оно было из бирюзового муслина, отделанное белыми оборками и лентами. Его выбирала Фелисити.
Портьеры у входа в ложу раздвинулись — и в нее вошли двое привлекательных молодых людей, одетых в вечерние костюмы, что называется, с иголочки.
— А вот и близнецы Адонисы, — шепнула Гарриет сестре.
— Да, вижу, — улыбнулась Фелисити, наслаждаясь своей ролью бриллианта чистой воды.
Двое юношей, прозванных Гарриет «близнецами Адонисами», вовсе не состояли в родстве. Однако они были одного роста, имели одинаковый цвет волос и глаз, одевались у одного портного и ухаживали за одними и теми же женщинами. В настоящее время юноши припадали к стопам Фелисити.
Близнецы вежливо поздоровались с тетушками Аделаидой Эффе, а затем с радостью повернулись к Фелисити.
Фелисити приветствовала их ослепительной улыбкой.
— Добрый вечер, джентльмены. Рада вас видеть. Знакомы ли вы с моей сестрой, виконтессой Сент-Джастин?
— Рад вновь вас приветствовать в столице, мадам, — с изящным поклоном отозвался первый Адонис. Его взгляд на миг стал задумчивым.
— Рад вас видеть. Поздравляю с недавней свадьбой. — Второй Адонис отвесил такой же галантный поклон, а затем оба вновь обратили свое внимание на Фелисити.
В глубине ложи тетушка Эффе болтала с престарелой вдовой. Краем уха Гарриет услышала замечание последней, что вся семья встретила свершившееся бракосочетание с облегчением.
— Мы, разумеется, очень рады этому союзу, — безмятежно рассуждала тетушка Эффе, а затем вдруг добавила сквозь зубы:
— Но в то же время были разочарованы тем, что молодые не дождались официальной свадьбы. Хотя у любви свои законы, не правда ли?
— Кое-кто уж точно поступает, как ему заблагорассудится, — прошептала вдова. — И если вы меня спросите кто, я отвечу — Сент-Джастин.
Гарриет чувствовала, что на нее устремлены любопытные взоры из других лож. Свесившись за барьер, она наблюдала за потасовкой, разгоревшейся в партере, и не заметила, как в ложе появился новый посетитель, пока не услышала знакомый мужской голос, приветствующий тетю Аделаиду и тетю Эффе.
— О, добрый вечер, мистер Морланд, — радостно отозвалась тетушка Эффе, — рада вас видеть.
— Я пришел засвидетельствовать мое почтение новоиспеченной виконтессе Сент-Джастин, — произнес Брюс.
— О да, конечно, — сказала тетушка Эффе.
Повернувшись, Гарриет увидела перед собой Морланда. Его золотистые волосы блестели в свете огней, улыбка была полна обаяния. Гарриет вспомнила предупреждение Гидеона. Ангельская внешность Брюса обманчива.
— Добрый день, мистер Морланд, — вежливо улыбнулась леди Сент-Джастин.
— Мадам. — Брюс присел рядом с ней на обитый бархатом стул. Заглянув Гарриет в глаза и понизив голос, он произнес:
— Вы очаровательны сегодня.
— Благодарю вас, сэр.
— Я только утром узнал, что вы снова в Лондоне, — продолжал Морланд, — и что вы вышли замуж.
Гарриет склонила голову. Большинство людей, по меньшей мере для видимости, проявляли вежливость, поздравляя ее.
— Да.
— О вашем внезапном исчезновении из Лондона ходили тревожащие слухи.
— В самом деле? — Гарриет пожала плечами. — Мне ничто не угрожало, и не понимаю, почему обо мне должны были беспокоиться.
— Кое-кто из нас опасался за вашу безопасность, — мягко заметил Брюс.
— Чепуха. Я ни на секунду не подвергалась опасности. Помилуйте, и кому только такое могло взбрести в голову?
Губы его тронула печальная улыбка.
— Те, кто беспокоится о вас, понимают, что для этого имеются все основания, ведь Сент-Джастин отправился вслед за вами и вашими друзьями.
— Что ж, теперь, надеюсь, вам ясно, что они беспокоились совершенно напрасно, — твердо произнесла Гарриет.
— Вы очень смелая леди. — Воздавая ей честь, Брюс склонил голову. — Примите мое искреннее восхищение.
Гарриет пристально посмотрела на него:
— Что вы имеете в виду?
— Неважно, не обращайте внимания. Что сделано, то сделано. — Брюс кивнул в сторону зрителей. — Вас не смущают пристальные взгляды и комментарии? Вы последняя диковина на общественной сцене, леди Сент-Джастин. Невеста, а теперь жена Чудовища из Блэкторн-Холла.