— Я помогу тебе следить за магазином, — быстро вставила Феба.
— Ни в коем случае, дорогая. — Габриэль раскрыл сжатый кулак и показал ей браслет, серьги и брошь из того же жемчуга, что и ожерелье. — Я попрошу помочь мне твоего брата. И наверное, Стинтона.
— Ну ладно. — Феба скрестила руки на груди. — Честно говоря, Габриэль, я надеюсь, что этот запрет не предвещает мне новых строгостей с твоей стороны. Ты ведь не собираешься на всю жизнь лишить меня приключений.
Он слегка улыбнулся.
— Обещаю тебе, дорогая, у нас будет еще много приключении.
— Ха!
Он тихо засмеялся:
— Поверь мне.
Феба поджала губы.
— Тебе понадобится книготорговец.
— Да.
— Книготорговец, который согласился бы помочь нам. Не всякий захочет делать свой магазин приманкой для грабителя.
— Верно, — хмуро проговорил Габриэль. Феба деликатно выдержала паузу:
— У меня есть предложение.
— Да? — Он с любопытством глянул на нее.
— Почему бы тебе не обратиться к твоему издателю Леси? Наверное, он предоставит тебе свой магазин.
— Старый пьяница? Да, он скорее всего согласится.
Феба искоса оценивающе оглядела Габриэля.
— Уверена, что его можно будет убедить.
— А почему ты так уверена, дорогая? — Глаза Габриэля подозрительно блеснули.
Феба отвела глаза, уставившись на свои обнаженные ноги.
— Знаешь, у меня до сих пор как-то не было случая рассказать тебе.
— О чем? — Габриэль пересек комнату и положил одну руку на высокое изголовье кровати. — Ты что-то скрываешь от меня?
Феба откашлялась, чувствуя, как он угрожающе нависает над ней.
— Я… я все время собиралась тебе сказать, но все как-то не было случая.
— В это трудно поверить, дорогая. У нас было достаточно возможностей, чтобы обсудить самые секретные дела.
— Что ж, по правде говоря, я не знала, как тебе это преподнести. Я понимала, что ты рассердишься. А чем дольше скрывала, тем больше боялась, что ты подумаешь, что я нарочно тебя обманывала.
— Именно это ты и делала.
— Нет, нет, я просто… ну, умалчивала. Это совсем другое дело. Но ты ведь с самого начала сказал, что терпеть не можешь никаких уловок, а потом, ты уже и так не доверял мне и вообще все очень усложнилось. А кроме того, я уж никак не хотела, чтобы мою тайну узнали домашние. А ты последнее время так сблизился с ними, что мог бы счесть своим священным долгом рассказать им о моих делах.
— Довольно, довольно. — Габриэль легонько закрыл ладонью ее губы, прерывая этот словесный поток. — Позвольте мне облегчить для вас ваше признание, мадам.
Она поглядела на него поверх ладони, прикрывавшей половину ее лица, и увидела в глазах Габриэля смех.
— Так вот, — добавил Габриэль, осторожно опуская руку, — давай посмотрим с другой стороны. Как вам понравилась «Безрассудная отвага», мадам редактор?
— Замечательная, изумительная книга, милорд! Я просто влюбилась в нее. Мы издадим по меньшей мере пятнадцать тысяч экземпляров первым тиражом. И цену повысим, — вдохновенно подхватила Феба. — Люди выстроятся в очередь перед магазином Леси, чтобы купить эту книгу. Все передвижные библиотеки захотят получить ее. Мы наживем состояние… — Вдруг голос ее прервался, и она в ужасе уставилась на Габриэля.
А он прислонился к изголовью, сложил руки на груди и улыбался самой опасной своей улыбкой.
— Ты все это время знал?! — угасающим голосом пробормотала она.
— Почти с самого начала.
— Ясно. — Феба внимательно посмотрела на него, но так и не смогла понять, что означает выражение его лица. — Может быть, ты все-таки скажешь мне, ты очень рассердился, узнав, что я твой редактор и издатель?
— Я просто сейчас покажу тебе, как я рассердился! — Он набросился сверху на Фебу, опрокинув ее на кровать. Подхватив ее в объятия, Габриэль перекатился вместе с ней по постели, так что она оказалась сверху.
— Надеюсь, ты не собираешься использовать эти приемчики, чтобы повлиять на мое мнение о твоей книге? — выдохнула Феба.
— Посмотрим. Автор вправе использовать все уловки, лишь бы его книгу напечатали. Как ты думаешь, эти приемчики помогут мне завоевать твое расположение?
— Очень даже помогут, — пробормотала Феба.
— В таком случае я буду пускать их в ход как можно чаще.
Во вторую ночь, когда Габриэль дежурил у магазина Леси, Лондон был окутан плотным туманом. Серые клочья струились по улицам, словно нескончаемая вереница призраков. Скользя мимо фонарей, они поглощали тот слабый свет, который испускали масляные лампы на железных столбах. Новомодное газовое освещение, сиявшее на Пэлл-Мэлл и в Сент-Джеймс-сквер, еще не добралось до этой части города.
Габриэль понимал, что, разрешив Фебе присоединиться к нему и Энтони в этом ночном карауле, он совершил серьезную ошибку, но как противостоять ее убедительным доводам и неотступным просьбам? Его жена ничуть не уступала в упрямстве ему самому, и к тому же она вправе была увидеть, как захлопнется ловушка, расставленная ими для Нила Бакстера.
«Слава Богу, что отказалась от чудовищного плана, согласно которому она должна была сыграть роль приманки», — с облегчением подумал он. Некоторые из замечаний жены были более чем разумны, но он растоптал их кованым сапогом. Он не собирается рисковать ее головой даже ради того, чтобы поймать этого сукина сына, натворившего уже столько бед.
После всех доводов, просьб и страстных речей, которые обрушила на него Феба, они достигли компромисса: Феба будет наблюдать за событиями из безопасного убежища — из кареты. Теперь, сидя рядом с женой в темном экипаже, Габриэль незаметно разглядывал ее лицо. В черном плаще с капюшоном она казалась таинственной и воздушной, как туман. Феба не отрываясь следила за входом в магазин Леси через маленькую щель в занавесках.
С вечера, когда они остановили карету в боковом переулке возле магазина, Феба была вне себя от восторга, но теперь почему-то впала в задумчивость. Так же было и прошлой ночью, когда они ждали появления Бакстера. Габриэль пытался разгадать, о чем она думает.
Внезапно он понял, что какой-то уголок ее души навсегда останется для него недоступным. Возможно, так и должно быть между мужчиной и женщиной. Это тоже часть колдовства. Он знал: как бы безраздельно он ни владел Фебой, сколько бы ни смеялся вместе с ней и ни ссорился, он никогда не постигнет всех ее тайн. Даже сейчас, когда она полностью принадлежит ему, в ней остается что-то от интригующей, дразнящей, опьяняющей Дамы-на-башне.
С глубоким удовлетворением Габриэль понял, что теперь он может наслаждаться этой тенью таинственности, потому что доверяет ей так, как не доверял никому в жизни. Она никогда не оставит его.