— Мы знаем друг друга ничуть не меньше, чем большинство пар до свадьбы.
— Возможно, но, увы, этого мало. Я хочу, чтобы мы получше поняли друг друга. Нам нужно время, чтобы стать друзьями.
— Вы были друзьями с Раймондом де Колевиллем?
— Да, но это не относится к нашему разговору, — раздраженно отмахнулась Клара. — Давайте вернемся к нашей теме. Я очень сожалею, что оскорбила вас сегодня утром, и все же я не возьму назад ни одного своего слова. Я желаю отложить нашу близость. Вы меня поняли?
Гарет долго смотрел ей в лицо. Потом отвернулся и окинул взглядом поля весенних цветов.
— Я понял ваше желание, миледи. И готов уважать его.
— Вот и отлично! — Клара с облегчением перевела дух и одарила Гарета лучезарной улыбкой. — В таком случае мы можем закончить трудный разговор.
— Неужели вы не понимаете всей серьезности того, что натворили сегодня утром своей вспыльчивостью?
Улыбка моментально исчезла с ее лица.
— Что такое я натворила?
— Никто из ваших людей не признает меня своим господином до тех пор, пока вы сами не сделаете этого. Вызов, который вы бросили мне сегодня утром, чрезвычайно осложнит для меня исполнение обязанностей хозяина этой земли.
— Нет, все не так!
— Я, конечно, могу утвердить свою власть обычным способом, — невозмутимо продолжал Гарет. — Ведь отряд, который я привез сюда, подчиняется только мне и превосходно знает свое дело. Кроме того, на острове никто не умеет владеть оружием. Мне не составит особого труда научить ваших людей исполнять мои приказы и повиноваться моей воле. Но, думаю, вам вряд ли придется по душе причина такого послушания.
На какое-то мгновение эта откровенная угроза заставила Клару онеметь. Придя в себя, она чуть не задохнулась от негодования.
— Сэр Гарет, я заявляю вам: нет никакой необходимости силой оружия приводить к повиновению моих подданных. Я никогда не позволю вам этого! Это мирная земля, и я желаю навсегда оставить ее таковой!
Его глаза приняли оттенок дыма и серебра.
— Логика и здравый смысл подсказывают, что мир на земле начинается с мира в замке хозяев. Вы согласны?
— Да, но…
— Ваши люди будут уважать и слушаться меня, только если поймут, что вы сами относитесь ко мне с должным почтением.
Клара ясно увидела расставленную западню… Она страшно не хотела признаваться себе в том, что Гарет совершенно прав. Мир и спокойствие ее людей должны быть превыше всего на свете.
И опять у госпожи Желания не было иного выхода, кроме как исполнить свой долг.
— Заманили меня в хитрую ловушку, сэр Гарет?
— Нет, — спокойно ответил он — Я всего лишь объяснил вам свою точку зрения. И, зная вас как исключительно умную женщину, я не сомневаюсь, что вы примете правильное решение.
Она только презрительно фыркнула. Какое дело ей теперь до того, что благородные леди не должны вести себя как простые крестьянки!
— С ума сойти можно, неужели я сама искала мужа, привыкшего полагаться на ум, а не на силу! У меня такое чувство, что сэром Николасом было бы управлять намного проще!
Гарет насмешливо смотрел на нее:
— Так вы хотели получить мужа, которым смогли бы вертеть как угодно? Простите, леди, но этого требования не было в вашем рецепте.
— Хватит насмехаться надо мной, сэр Гарет! — гневно выпалила она.
— Я уже говорил вам, что никогда не шучу.
— Нет, шутите, да еще самым возмутительным образом! Однако речь сейчас не об этом. — Она быстро соображала, как бы выкрутиться из щекотливого положения. — Пожалуй, нам лучше всего притвориться, будто мы делим ложе!
Теперь уже Гарет насторожился.
— Притвориться?
— Да. — Клара даже улыбнулась, довольная собственной изобретательностью. — Почему бы нам не спать в одной спальне?
— Я рад, что вы согласились с моими доводами.
— Но, — торжествующе закончила Клара, — я не вижу никакой необходимости делить с вами постель!
— Адский огонь, леди! Вы рассуждаете будто в суде!
Клара улыбнулась ему самой ослепительной лукавой улыбкой:
— Мы с вами каждый вечер будем удаляться в спальню, как это делают супруги. Но то, что будет происходить за дверями этой спальни, будет известно только нам двоим.
— Что касается этого, — зловеще начал Гарет, — то я не верю…
Клара быстро перебила его:
— Никто не должен знать, что мы с вами решили поближе познакомиться друг с другом, прежде чем стать настоящими супругами. Это будет нашей тайной.
— Точно?
— Разумеется. Таким образом мы оба достигнем своих целей, милорд. Мои люди будут уверены, что я оказываю вам должное уважение. А я, в свою очередь, смогу поближе узнать вас.
Гарет с нескрываемым восхищением смотрел на нее:
— Похоже, Николас из Сиаберна даже и не подозревает, какой ужасной опасности столь счастливо избежал. Вы превратили бы его в фарш для мясного пирога.
В день свадьбы густой серебряный туман окутал Желание. И все обитатели острова увидели в этом дурное предзнаменование. Женщины, помогавшие Кларе принять ванну и нарядиться, то и дело тихонько перешептывались между собой.
— Отшельница предсказывала, что день этот будет ознаменован клубами холодного дыма, поднимающегося от самых адских огней, — шепнула одна из служанок. — И ее предсказание сбылось.
— Это всего лишь туман, — раздраженно отмахнулась Клара. — Он рассеется к полудню.
Она терпелива ждала, когда на нее оденут ее лучшее переливающееся платье цвета морской волны. Длинные широкие рукава с разрезом были откинуты назад, обнажая нежно-желтую подкладку. Желтая и белая шелковые ленты украшали подол и ворот.
— Я всем сердцем хотела бы верить в то, что ты права, — вздохнула старая Юника, бывшая кормилица Клары. Она поправила серебряный обруч, придерживающий тонкую золотую сетку на головке своей любимицы.
— Все будет хорошо, Юника.
— Я бы не была так уверена, госпожа моя. Все знают, чем ты грозила Дьяволу! Боюсь, он не потерпит от жены такого непослушания. Я очень тревожусь за твою жизнь, голубка!
— Если ты имеешь в виду маленькую перепалку, устроенную мною вчера утром, то спешу тебя успокоить, — беззаботно ответила Клара. — Я наговорила глупостей сгоряча. Но как могу я отказать лорду Желания в супружеских правах? Вчера днем я извинилась перед сэром Гаретом и сказала ему то же, что и тебе сейчас.
— Господь надоумил тебя! — с облегчением вздохнула старушка. — Весь остров будет счастлив узнать эту новость! Все к лучшему, дитя мое.