— Что вы делаете?
— Вы хотели, чтобы на простыне была кровь? — Она выпрямилась, держа в руках бутылочки. — Вы ее получите, милорд. Уж я позабочусь о том, чтобы крови было достаточно для такого гордого и благородного супруга, как вы!
Он озабоченно наморщил лоб, глядя, как Клара решительно направилась к постели.
— Ты уверена, что хорошо подумала, Клара?
— О, можете не сомневаться, милорд! — Она сладенько улыбнулась ему и вскарабкалась на самую середину огромного ложа. — Смею вас уверить, что никогда еще не думала так хорошо, как сейчас!
Он взглянул на кучу бутылочек:
— Однако меня почему-то не покидает чувство, что нам обоим придется горько пожалеть о содеянном вами.
— Вот уж не знаю, откуда у вас такая уверенность! — Она раскупорила первую бутылочку и подняла ее повыше. — Видите, сэр, не вы одни сомневаетесь в моей невинности!
— Я не сомневаюсь в вашей невинности. Я лишь хотел защитить вас от сплетен.
— Я не верю ни единому вашему слову! Вы лгали мне вчера ночью! Само собой разумеется, вам будет приятно узнать, что вы не одиноки. Смотрите, вот цыплячья кровь, преподнесенная мне отшельницей Беатрисой!
Она опрокинула откупоренную бутылочку и вылила на простыни ее содержимое. Старая кровь, загустевшая и уже свернувшаяся в сгустки за два дня хранения, медленно выползла наружу и безобразной коричневой лужей растеклась посреди постели. Маленькие красные пятнышки, оставленные Гаретом, полностью скрылись под ней.
Он уставился на уродливое пятно, затем с любопытством перевел взгляд на Клару:
— Закончили, мадам?
— Только начала, милорд. — Высоко подняв следующую бутылочку, она показала ее Гарету. — Перед вами подарок почтеннейшей Маргарет, настоятельницы монастыря святой Эрмины. Думаю, это кровь самого чистого цыпленка на свете. Вне всякого сомнения, он умер девственником.
Широким взмахом она перевернула бутылочку. Темно-красная кровь пролилась на простыню, увеличив и без того безобразное пятно.
Гарет скрестил руки на груди и прислонился плечом к столбику постели.
— От моей лучшей подруги Джоанны! — опрокинула очередную бутылочку Клара.
— От моей старой кормилицы Юники, — мрачно улыбнулась она через несколько секунд. Пятно расползлось еще шире.
— И последний, но ничуть не менее ценный подарок от Агнес, моей доброй старой няньки.
Клокочущая ярость душила ее, когда она выплеснула на льняную простыню содержимое последней бутылочки. Потом торжествующе повернулась к Гарету:
— Надеюсь, этого достаточно для вашей чести, милорд?
Гарет задумчиво смотрел на огромную лужу густой крови, растекшуюся по простыне.
— Не знаю, какие цели вы преследовали, мадам, но, взглянув на эти простыни, никто не подумает, что я любил девственницу…
— Что же, по-вашему, они подумают, сэр?
— Что я зарезал одну из них.
— Боже праведный! — Она уставилась на жуткую картину, только что с таким жаром исполненную на простыне. Отрезвление оказалось мгновенным и ужасающим. Потрясенная, стояла она на коленях посреди огромной постели и беспомощно смотрела на Гарета.
Он медленно улыбнулся.
— Клянусь девственностью святой Эрмины, — прошептала Клара. — Что же я натворила?
Веселые искорки заплясали в дымно-серых глазах Гарета.
— Это вовсе не смешно, Дьявол. Это ужасно… Как теперь я объясню такое жуткое количество крови?
Улыбка его превратилась в ухмылку.
— Помоги же мне, Гарет! Предупреждаю тебя…
Он начал тихо трястись от едва сдерживаемого смеха.
Клара в бешенстве схватила пахнущую душистыми травами подушку и что было силы запустила в Гарета. Подушка ударилась о его широченную грудь. Она нагнулась и схватила еще одну.
И тут он разразился восхитительным, громоподобным хохотом. Смех рождался где-то в самой глубине его груди и рвался наружу с безудержной силой могучего водопада.
Прижав к груди подушку, Клара, разинув рот, смотрела на Гарета. Впервые она видела его хохочущим.
Раскаты его смеха бились в каменные стены и эхом отдавались под сводами спальни. Ухватившись одной рукой за столбик постели, Гарет изнемогал от веселья.
Склонив голову на плечо, Клара с растущим изумлением смотрела на него.
— Гарет? С вами все в порядке?
Он так и покатился со смеху. Широкие плечи его ходили ходуном.
Клара сморщила носик:
— Не вижу ничего смешного, милорд.
Слова эти исторгли новый приступ хохота из его груди.
— Тише вы! — Она испуганно покосилась на дверь. — Вас могут услышать, милорд.
Он прислонился плечом к столбику кровати, оперся на него, запрокинул голову и загоготал.
Клара сама невольно улыбнулась. Зрелище корчившегося от смеха Гарета преисполнило ее сердце непонятной радостью.
— Я очень рада, что дала вам повод такому веселью, милорд, — пробормотала она. — Сомневаюсь, чтобы хоть один из этих отважных маленьких петушков, сложивших головы во имя моей чести, испытывал хоть капельку подобного веселья.
— Да. — Гарет перестал хохотать и обратил взгляд на жену. — Вполне разделяю ваши сомнения. Хотя, если бы цыплята могли увидеть вас в эту минуту, они, скорее всего, составили бы мне компанию. Клянусь, мадам, цыплята отомстили за себя.
Клара застонала:
— Что мне теперь делать? Господи, какое ужасное положение! Все будут говорить об этом! Все будут переглядываться за моей спиной… И я даже не смогу ничего объяснить! Что решат люди?
— Что у леди Желания весьма экзотические вкусы в постели.
Клара сердито сдвинула брови:
— Не забывайте, что вас это касается ничуть не меньше, чем меня!
— Я помню.
— А вдруг все решат, что этой ночью вы сделали со мной нечто ужасное? Да-да, как же я раньше об этом не подумала! Скорее всего, именно вас-то и обвинят, милорд!
— Вряд ли. Полагаю, служанка, когда будет перестилать постель, сразу определит в этом пятне старую цыплячью кровь.
Она схватилась за голову:
— И все решат, что я переусердствовала, желая создать иллюзию свози невинности!
— Да, мадам. Именно так они и решат. Запомните, миледи, — только осмотрительность и выдержка помогают нам достичь поставленной цели.
Клара молча перебралась в изножье постели. Подогнула под себя ноги, уперлась локтем в колено и опустила подбородок на ладонь. Потом грустно посмотрела на зловещее бурое пятно:
— Я вела себя как последняя дурочка, не правда ли, милорд?