Через несколько мгновений Леона зашевелилась и открыла глаза. Таддеус был потрясен, увидев слезы на ее щеках. Его охватило чувство вины. Вскочив на ноги, он стер следы соленых капель пальцем.
– Я сделал тебе больно? – обеспокоенно спросил он.
– Нет. – Как-то странно улыбнувшись ему, Леона осторожно села и повернулась к нему спиной, словно ее охватил внезапный приступ смущения. – Просто ощущения были какими-то невероятными, вот и все.
– Какими-то?! – переспросил Таддеус. – Потрясающими, изумительными! И абсолютно изматывающими. Я так устал, что буду счастлив, если у меня хватит сил добраться о спальни.
– Пожалуй, я тоже, – прошептала Леона.
Соскользнув со стола, она стала быстро собирать свои вещи, разбросанные по полу. Таддеус лениво наблюдал за тем, как она натягивает на себя мужские брюки и рубашку; ему доставляло удовольствие смотреть на то, как она одевается. В этом было что-то интимное, что-то, сближающее их еще больше.
– Как ты думаешь, все наши ссоры будут заканчиваться таким же образом? – спросил Таддеус, слегка улыбаясь при мысли об этом.
Руки Леоны, застегивавшей пуговицы на рубашке, замерли, и она спокойно посмотрела на него.
– Хотелось бы надеяться, что мы не очень часто будем ссориться, – заметила она.
Таддеус вспомнил о причине их ссоры, и его настроение упало.
– Ты права, – прищуриваясь, промолвил он. – Я не хочу, чтобы повторилось то, что произошло ночью.
Брови Леоны предостерегающе нахмурились.
– Таддеус…
– Не думаю, что мое сердце еще раз переживет такое, – сухо добавил он.
У Леоны был такой вид, словно она хотела продолжить спор, однако вместо этого она всего лишь поморщилась.
– Мое тоже, – вздохнула она.
Таддеус улыбнулся ей. Она – ему.
Была ли это ссора или нет, но паутина невидимых нитей крепко связывает их, подумал он. И не замечать этого нельзя. Правда, Таддеус не произнес этого вслух. Слишком рано для таких признаний, слишком хрупкое сейчас мгновение.
Наконец Леона оделась и, выпрямившись, посмотрел на него. Она стала мрачной и озабоченной. «Что теперь?» – спросил себя Уэр.
– Этот хищник, Лансинг… – промолвила она. – Неужели он действительно сам прыгнул навстречу своей смерти?
Вот в чем дело! Она нервничала, думая, что он убил человека. Надо было ожидать подобной реакции. Таддеус медленно вздохнул, вспоминая сцену на крыше.
– Да, – ответил он. Что за черт, это же правда, какой бы она ни была!
Леона с облегчением улыбнулась:
– Понятно…
Встав, Таддеус подошел к столу, на котором оставил свой недопитый бренди. Сделав глоток, он подождал, пока спиртное согреет его, а затем опустил бокал.
– Но я намеренно довел его до этого, – сказал он.
– Не понимаю тебя, – покачала головой Леона.
– В то мгновение я не мог удержать его в состоянии транса больше чем на несколько секунд. – Его глаза встретились с ее глазами. – Он был в состоянии безумства… Большая часть его энергии находилась в хаосе. Я несколько раз пытался загипнотизировать его, но он вырывался из-под моего контроля. Лансинг понимал, что происходит, и от этого запаниковал. Потом он бросился наверх по лестнице, на крышу.
– И ты побежал за ним?
– Да. – Таддеус не отрывал от нее взгляда. – Я думаю, он хотел перепрыгнуть на соседнюю крышу, но в смятении и от страха он подбежал не к той стороне здания, которая соседствовала бы с другим домом. Он прыгнул и упал на дорогу.
– Ясно…
– Это я ввел его в состояние полной дезориентации, – промолвил Таддеус. – И это я убил его, Леона. Можно считать, что именно я столкнул его с крыши. Когда я бежал за ним вверх по лестнице, я хотел уничтожить его, поскольку был уверен в том, что в тюрьме этот человек тоже будет опасен. Да, он был не в себе, но это не уменьшало его таланта. Он был очень опасен, очень… я хотел застрелить его.
Вновь помрачнев, Леона подошла к нему. Таддеус понял, что от волнения задерживает дыхание.
Остановившись перед ним, Леона прикоснулась к его щеке.
– Он был бешеным псом, – проговорила она. – Ты сделал то, что должен был сделать.
– Но теперь ты смотришь на меня другими глазами, потому что я довел человека до смерти, – заметил Таддеус.
Леона медленно покачала головой, кончики ее пальцев ласково поглаживали его щеку. Таддеуса ее реакция удивила.
– Так о чем же ты беспокоишься?
– В отличие от Лансинга ты – цивилизованный человек с чувством достоинства, способный трезво оценивать ситуацию. Цивилизованные люди не убивают безнаказанно, каким бы очевидным ни было дело. За такой поступок надо заплатить. А если ты этого не сделаешь, то будешь точно таким же животным, как он, – ничуть не лучше. И тебе начнут сниться сны, Таддеус. Возможно, не этой ночью. И даже не следующей. Но рано или поздно тебя начнут преследовать сновидения.
Таддеус не шевелился, опасаясь, что если он сделает это, Леона опустит руку.
– Да, – сказал он. – Думаю, сновидения у меня будут.
– Пообещай, что ты придешь ко мне, когда они начнутся, – попросила Леона. – Я не могу предотвратить их, но я в состоянии удерживать их под контролем, сделать так, чтобы они не… одолели тебя.
Итак, она не отталкивает его из-за того, что он сделал. Более того, она предлагает ему помощь, чтобы он справился с неизбежными последствиями своего поступка. Таддеус медленно вздохнул, испытывая невероятное облегчение.
Схватив ее руку, он поднес ее пальчики к губам и поцеловал их.
– Я приду к тебе, если мне понадобится помощь, чтобы избавиться от кошмарных сновидений.
Удовлетворенно кивнув, Леона отступила назад.
– По крайней мере, теперь у нас есть кое-какие ответы на вопросы, и Полуночный монстр мертв, – сказала она.
– Ах да, ты кое о чем мне напомнила… – Таддеус взял пальто, которое бросил на диван, и вынул из кармана письмо. – Я обнаружил это письмо под матрасом у Молли Стабтон. Она так и не дописала его. Но по какой-то причине Молли сочла нужным спрятать его. Он стал читать вслух:
«Мой дорогой Дж.!
У меня потрясающие новости. Мои планы разворачиваются, как я и надеялась. Прошлой ночью я сообщила Д., что мне заплатят гораздо больше, чем он всегда платит мне за тот риск, которому я подвергаюсь. Сначала он спорил – называл меня всякими отвратительными словами и говорил, что если бы не он, то у меня не было бы возможности завести мои «лучшие» знакомства на светских раутах. Какое занудство! Но когда я напомнила ему, что если бы не я, он никогда не узнал бы имени коллекционера, владевшего тем обломком скалы, который был ему так нужен, он наконец понял, что к чему.