— Но никто не поймет, что Джонс был убит, — настаивал Аллистер. — Ты знаешь, как я работаю. Это будет выглядеть как сердечный приступ, точно так же как у Дейкин.
— Мужчины в расцвете сил обычно не умирают от сердечного приступа, — возразил Эллербек.
— Иногда это случается.
— Но не в его семье. Они все здоровяки. Твои методы, возможно, удовлетворят членов совета, но можешь мне поверить, что ни один из членов клана Джонсов не поверит, что Калеб умер естественной смертью, если только не будут предъявлены надежные доказательства. Не поверят ни на минуту. Магистр и все в этой проклятой семейке ни перед чем не остановятся, камня на камне не оставят от Лондона, пока не докопаются до истины.
— И ничего не найдут.
— Если начнется расследование, я сомневаюсь, что мы с тобой останемся живы. Даже если Джонсам не удастся обнаружить нас, Первый круг будет в ярости. Руководители позаботятся о том, чтобы уничтожить весь наш запас наркотика.
— У нас есть Халси. Он может продолжить работу над Формулой.
— Его у нас отнимут в первую очередь.
Аллистер заходил по дорожкам между растениями.
— Неужели мы не могли бы придумать достоверное объяснение? Черт побери, — взорвался он, — откуда у тебя такой неестественный страх перед Джонсами?
— Как ты думаешь, есть причина в том, почему с самого основания каждый верховный магистр тайного общества «Аркейн» был из Джонсов?
— Причина в том, что сам основатель был Джонсом. Так что нет никакой загадки в том, почему его потомки всегда обладали таким влиянием в обществе. Это просто дань традиции.
Традиция, конечно, играет роль, но лишь до некоторой степени, подумал Эллербек. Есть еще власть и талант. Нельзя отрицать тот факт, что потомки Джонсов обладали и тем и другим, причем в большой степени Особенно много среди них было охотников. Калеб не был наделен этим талантом, но многие из тех, кто будет разыскивать его убийцу, наверняка обладают сверхъестественным чутьем хищников.
Если даже малая толика легенд, окружающая эту семью, справедлива, можно было не сомневаться, что они будут преследовать свою жертву до самых врат ада, а может, и дальше.
Объяснять это Аллистеру бесполезно. Вдобавок к признакам безумия ему свойственна заносчивость, характерная для всех двадцатилетних парней. И что бы ни говорили их отцы, юнцы оставались при своем мнении. Единственная надежда Эллербека — что Халси сумеет получить улучшенную формулу наркотика.
Надо как-то выиграть время.
Эллербек думал о словах Аллистера. Достоверное объяснение.
Эллербек посмотрел на паука, сидевшего на дне кувшина. Насекомое тоже смотрело на него своими немигающими глазами. Члены Первого круга будут смотреть так же безжалостно, если узнают, что они наломали дров.
Достоверное объяснение. Придется рискнуть, но это может сработать. А терять все равно нечего. Он умирает, сын снова погружается в безумие.
— Возможно, ты прав, — сказал наконец Эллербек. — Наверно, нам надо устранить Калеба Джонса.
— Я знаю, что ты предпочел бы избежать контактов с обществом и Джонсами, — взбодрился Аллистер. — Но у нас больше нет выбора. Хотим мы того или нет, благодаря Люсинде Бромли Калеб Джонс оказался втянутым в наши дела. Ты уверяешь, что он опасен.
— Он из Джонсов, — просто напомнил Эллербек.
— Что ж, если ты не найдешь способа убедить его прекратить расследование, нам придется избавиться от него, пока он не обнаружил, что Халси работает на нас. На допросе доктор не продержится и пяти минут.
— Он всегда был слабым местом в нашем деле. Но он нам нужен, Аллистер. Он единственный талантливый человек из всех известных мне ученых, кто сможет устранить побочные эффекты формулы.
— Что касается меня, формула действует великолепно.
«Это потому, что ты уже безумен», — подумал Эллербек. Его единственный сын — безумец с талантом убийцы.
Эллербек поставил кувшин на лабораторный стол, достал табакерку и вдохнул еще одну порцию наркотика.
Почти сразу все его мрачные мысли улетучились. Халси сможет улучшить формулу, и Аллистер будет спасен.
«И я тоже».
Ключевым в этом вопросе было время.
— Ты подсказал мне идею. Может, мы слишком робко действуем? Времена отчаяния требуют отчаянных методов.
Аллистер на мгновение опешил, но быстро одумался.
— Не волнуйся, мне будет нетрудно избавить тебя от Калеба Джонса.
— Верю. Но ты должен выполнить все так, чтобы нельзя было подкопаться. У Джонсов должно сложиться твердое убеждение, что в смерти Калеба нет никакой тайны. Здесь не подойдут ни сердечный приступ, ни удар.
— У тебя есть план? — нахмурился Аллистер.
— Если Калеб Джонс будет найден мертвым, единственное, что сможет удержать Джонсов от расследования, это смерть убийцы.
— Что?
— Смерть убийцы. Аллистер нахмурил лоб.
— Ты хочешь бросить на кого-то тень?
— Да. — Такая схема сработала в прошлом, подумал Эллербек. Почему бы не использовать ее снова?
Аллистер посмотрел на отца скептически:
— Мне нравится идея, но для ее осуществления улики должны указывать на того, у кого есть не вызывающий сомнения мотив.
— Не только мотив, это должен быть человек, уже совершивший однажды отравление. Другими словами, это будет идеальный подозреваемый.
Аллистер не сразу понял, а потом до него дошло.
— Люсинда Бромли? — Он даже немного удивился.
— По слухам, у Калеба Джонса интимная связь с ней. Мисс Бромли отравила своего последнего возлюбленного. Почему бы ей не отравить и этого?
— Великолепно. А обстряпать дело с отравлением Джонса не составит труда.
— Я знаю, ты считаешь, что он легкая добыча, но все надо тщательно спланировать. Мы больше не можем позволить себе ошибки.
— Не беспокойся. Я обо всем позабочусь.
Эллербек взял кувшин, снял крышку и перевернул его вверх дном. Паук упал в кроваво-красный зев мухоловки. В мгновение ока покрытые колючками листья сомкнулись, решив судьбу несчастного насекомого.
Эллербек пару секунд понаблюдал за бесполезной борьбой паука. План сработает. Должен сработать.
— Никакой мистер Флетчер не дворецкий, — тихо прошипела Патриция. — Более того, он определенно не знает, как дворецкий должен себя вести. Взгляни на него. Стоит, прислонившись к стене, и как ни в чем не бывало жует сандвичи, будто он здесь гость.
Люсинда переглянулась с леди Милден. Было половина четвертого, и в комнате находилось с полдюжины элегантно одетых молодых людей. В окно Люсинда увидела еще двух джентльменов лет двадцати, поднимавшихся по ступеням с букетами в руках.