— Черт, я этого не знал. Не слыхал, чтобы такие же книги и журналы были для мужчин.
— Наверно, потому, что мужчины не стали бы их читать. Зачем? Брак для мужчин связан с гораздо меньшим риском, чем для женщин. У мужчин гораздо больше прав и свобод. Им не надо волноваться и бояться быть изгнанными из общества, если их застанут в компрометирующей ситуации. Они могут путешествовать, когда и куда захотят, и никто этому не удивится. Они могут выбирать профессию. Несчастливый брак можно заменить дорогостоящей любовницей. А если мужчина захочет оставить жену, то законы о разводах в любом случае будут на его стороне.
— Не надо читать мне нотацию, Люсинда, — холодно оборвал ее Калеб. — Уверяю вас, что все мужчины семьи Джонс наслышаны обо всем этом от женщин семьи Джонс.
Люсинда покраснела.
— Да, конечно. Простите меня. Я знаю, что вы придерживаетесь современных взглядов на права женщин. «Возможно, это одна из причин, почему я в вас влюбилась».
Он нахмурился:
— Вы сказали, что ваш жених отвечал всем вашим требованиям?
Она вздохнула:
— Опять этот взгляд.
— Какой взгляд?
— Этот взгляд говорит мне, что вы ухватились за след еще одной тайны. А на ваш вопрос отвечаю «да». Мистер Глассон казался просто идеальным. Поразительно идеальным. Только после помолвки я обнаружила правду. Он отвечал только одному моему требованию.
— Какому?
— Он совершенно определенно был наделен талантом. Я чувствовала это, когда была рядом с ним.
— Талант ботаника?
— Нет, хотя он и разбирался в этом предмете. Постепенно я начала понимать, что все в нем было обманом. Но ему каким-то образом удалось убедить не только меня но и моего отца, что он будет для меня идеальным мужем.
— Другими словами, он обладал даром обманывать.
— Да, и это даже забавно. — Она покачала головой, все еще недоумевая, почему обманывалась на счет Йена Глассона. — Он сумел обмануть даже моего отца, хотя отец очень точно умел определять характер человека.
Калеб задумался.
— Похоже, Глассон обладал талантом хамелеона.
— Что? — не поняла она.
— В свободное время я составляю реестр сильных талантов. Наше общество нуждается в методе описания и классификации способов проявления мощных сверхъестественных способностей.
— Вы меня удивляете, сэр. Неужели у вас бывает свободное время?
Он пропустил это ироничное замечание мимо ушей — его слишком захватила новая тема.
— В большинстве случаев среди людей, наделенных талантом, сверхъестественные способности не поднимаются выше среднего уровня чувствительности.
— Вы имеете в виду интуицию?
— Да. Однако мое исследование анналов общества и собственные наблюдения свидетельствуют о том, что, если появляется сильный талант, он почти всегда строго специализирован.
Теперь и она заинтересовалась.
— Как, например, мой талант анализировать энергию растений?
— Точно. Или талант гипноза, или умение считывать ауру. Хамелеоны обладают способностью не только чувствовать желания другого, а могут на короткий период времени создавать иллюзию, что они способны выполнить эти желания.
— А почему период времени ограничен?
— Поддержание иллюзии требует большой затраты энергии, особенно если предполагаемая жертва умна и обладает той или иной степенью чувствительности. Рано или поздно образ рассыпается и раскрывается подлинная натура хамелеона.
— Это, по-видимому, объясняет тот факт, что мистер Глассон редко подолгу находился в моем обществе. Но иногда мы ходили в театр или на лекцию и были вместе в течение нескольких часов.
— Но это были ситуации, когда ваше внимание было направлено на другое и ему не требовались большие затраты энергии. А что заставило вас заподозрить, что он не тот, каким кажется?
Она зарделась и отвернулась.
— Вы должны понимать, что в начале нашего знакомства его сдержанность произвела на меня большое впечатление.
— Сдержанность? — В голосе Калеба слышалось недоумение.
Калеб, конечно, умный, решила она, но иногда бывает таким тупоголовым.
— Мистер Глассон был стопроцентным джентльменом.
— Не понимаю, почему это вызвало у вас подозрение.
Она повернулась к нему.
— Помилуйте, сэр. Йен Глассон поцеловал меня так, будто я его сестра или незамужняя тетка. Этот поцелуй нельзя было назвать ни целомудренным, ни бесстрастным. Неужели можно выразиться яснее?
До Калеба наконец дошло.
— Господи! Он поцеловал вас так, будто вы его тетка?
— Уверяю вас, он строго соблюдал приличия. — Она сжала в кулак руку, на которой носила перстень. — До того самого момента, когда однажды средь белого дня он не попытался изнасиловать меня в саду Ботанического общества.
В то же мгновение Калеб с предельной ясностью представил себе эту картину.
— Он напал на вас, потому что в тот день вы попытались разорвать помолвку.
— После смерти моего отца в наших отношениях что-то изменилось, — тихо сказала Люсинда. — Я начала замечать недостатки Йена. А когда мои глаза окончательно раскрылись, многое стало очевидным. Я случайно узнала, что у него интимная связь с одной вдовой.
— Когда он понял, что может вас потерять, то решил скомпрометировать, чтобы у вас не осталось другого выхода, кроме как выйти за него замуж.
Она поразилась, как быстро он проанализировал события, но кивнула:
— Да, именно так все и было. Обнаружилось, что на самом деле ему было нужно только мое наследство.
— Кто-то увидел, как вы бежите из дальнего угла сада, где он пытался вас изнасиловать. У вас был растерзанный вид, платье разорвано. Если бы это случилось в то время, когда намечалась свадьба, никто не обратил бы на это внимания. Но когда пошли слухи, что помолвка разорвана, вам все припомнили.
— Поздравляю вас, сэр. Вы блестяще провели расследование.
Что-то в ее тоне подсказало ему, что это был не комплимент, но Калеб был настолько погружен в мозаику, которая складывалась в его голове, что решил не обращать внимания на колкость.
Он прошел в глубь оранжереи.
— Вы применили против него свой порошок из жгучего перца? — спросил он.
— Нет, в этом не было необходимости.
— Как вам удалось вырваться?
— Я изо всех сил ткнула ему веером сначала в живот, а потом в глаз. Он этого не ожидал и инстинктивно отпустил меня, чтобы защитить глаз, и мне удалось убежать.