Дела сегодня складывались не совсем так, как он планировал.
Он не ожидал столь отчаянного сопротивления со стороны жертвы. Два старика умерли сразу. Он был уверен, что и этот проклятый дворецкий так же легко отправится на тот свет.
Когда Иббиттс бросился на него с ножом в руке, вся его рубашка была пропитана кровью, и создавалось впечатление, будто мертвеца ударом тока вернула к жизни электрическая машина.
Он до сих пор еще не оправился от пережитого шока. Нервы у него расходились не на шутку, и он никак не мог успокоиться.
На темной улице стоял наемный экипаж. Извозчик, закутанный в пальто, держал в руках бутылку джина. Интересно, подумал убийца, слышал ли этот сидящий на козлах мужчина звуки пистолетных выстрелов?
Нет, вряд ли. Квартира Иббиттса располагалась в дальней части старинного каменного дома, стены которого были достаточно толстыми. Кроме того, по улице с грохотом мчались кареты.
Если до слуха извозчика и долетели какие-то звуки, они были основательно приглушены.
Пару секунд он колебался, но затем решил, что опасаться в этом квартале ему нечего. Извозчик был пьян, его мало интересовал ездок, интерес для него представляла лишь плата за проезд.
Даже если извозчик проявит любопытство или захочет что-то рассказать своим приятелям в таверне, то и в этом случае нет никакого риска, подумал убийца, взбираясь в экипаж. Ведь извозчик так и не увидел его лица. Маска полностью его скрывала.
Он опустился на потрепанное мягкое сиденье. Экипаж тронулся с места.
Дыхание убийцы постепенно выровнялось. Он сделал мысленный обзор событий последнего часа, натренированным умом проанализировал их. Методично попытался отыскать ошибки или улики, которые мог после себя оставить.
В конечном итоге он с удовлетворением сделал вывод, что бояться ему нечего.
На смену бурным эмоциям, которые он пережил во время неожиданного нападения, пришла волна радостного возбуждения.
Ему захотелось — нет, он просто испытал потребность отметить свой очередной успех. На сей раз он не пойдет в привилегированный бордель, как в прошлый раз, когда он убил Джорджа Ланкастера и другого старика. Ему нужно более интимное празднество, которое соответствовало бы его великой цели.
Он улыбнулся в темноте. Он предвидел появление этой потребности посмаковать свое великое достижение и запланировал его заранее, как планировал все другие детали этого дела.
Он точно знал, как отметит свою дерзкую победу над своим оппонентом.
Старик смотрел в огонь камина, положив искривленную подагрой ногу на стул и держа стакан с портвейном в скрюченных пальцах. Артур ждал, пристроив руки на позолоченные подлокотники кресла. Беседа их протекала не слишком гладко. Было очевидно, что для лорда Даллинга время превратилось в глубокий водоем, в котором перемешаны течения прошлого и настоящего, не в пример реке, которая течет лишь в одном направлении.
— Как вы узнали о моем интересе к старинным табакеркам, сэр? — спросил Даллинг, слегка нахмурясь. — Вы сами их собираете?
— Нет, сэр. Я посетил несколько лавок, которые специализируются на продаже изящных табакерок, и узнал у них имена наиболее известных покупателей. Ваше имя было названо в нескольких самых лучших заведениях.
Не было необходимости уточнять, что добыть нынешний адрес этого старика оказалось гораздо сложнее. Даллинг не пополнял свою коллекцию уже много лет, и владельцы лавок давно о нем забыли.
Кроме того, престарелый джентльмен давно сменил свой адрес. Многие из его ровесников либо умерли, либо из-за провалов памяти не могли припомнить где живет теперь их старый друг. По счастью, один весьма немолодой барон, до сих пор каждый вечер играющий в карты в клубе Артура, вспомнил новый адрес Даллинга.
Они сидели в библиотеке Даллинга. Мебель и книги на полках словно пришли из прошлой эпохи, как и сам их владелец. Создавалось впечатление, будто не было последних тридцати лет и Байрон не написал еще ни слова, Наполеон еще не был повержен, ученые не сделали удивительных открытий в области электричества и химии. Даже старомодные бриджи хозяина дома пришли из какого-то далекого прошлого.
Громко тикали высокие напольные часы. Артур подумал, уж не погрузил ли хозяина дома его последний вопрос в угрюмые глубины водоема времени, из которого он никогда не вынырнет на поверхность.
Но вот Даллинг пошевелился:
— Табакерка с большим красным камнем, говорите?
— Да. С именем Сатурн, выгравированным на узоре.
— Да, я припоминаю табакерку, какой вы ее описываете. Один мой знакомый пользовался ею несколько лет. Очень симпатичная вещица. Помню, я однажды спрашивал его, где он ее купил.
Артур боялся даже дышать, чтобы не отвлечь старика.
— Он сказал вам…
— Он сказал, насколько я помню, что он и его компаньоны наняли ювелира и он изготовил три одинаковые табакерки для каждого из них.
— Кто был тот джентльмен? Вы помните его имя?
— Разумеется, я помню. — Лицо Даллинга сделалось суровым. — Я пока не выжил из ума, сэр.
— Прошу прощения. Я ни в коем случае не хотел вас обидеть.
Даллинг несколько смягчился:
— Глентуорт. Так звали джентльмена, который владел табакеркой с Сатурном.
— Глентуорт. — Артур поднялся на ноги. — Благодарю вас, сэр. Весьма признателен вам за помощь.
— Я слышал, он умер недавно. Совсем недавно. На прошлой неделе, кажется.
Черт побери! Глентуорт умер? После всех усилий, которые пришлось приложить, чтобы напасть на его след?
— Я не был на его похоронах, — добавил Даллинг. — Раньше я всегда ходил, но сейчас их слишком много, и я отказался от этой привычки.
Артур решил составить план, как ему продолжать расследование. Всюду, куда бы он ни поворачивался в этом лабиринте, он натыкался на глухую стену.
В камине потрескивали дрова. Даллинг достал из кармана украшенную бриллиантами табакерку, открыл крышку и поднес к носу щепотку табака. Быстро и сильно вдохнув, он закрыл табакерку и с удовлетворением устроился в кресле поудобнее. Его глаза закрылись.
Артур направился к двери:
— Спасибо, что уделили мне время, сэр.
— Не за что. — Даллинг не открыл глаз. Он молча вертел в руках элегантную табакерку.
Артур открыл дверь и готов был уже шагнуть за порог, когда услышал слова хозяина:
— Думаю, вам следует поговорить с его вдовой.
Костюмированный бал потрясал своей роскошью. Леди Фамбридж продемонстрировала, о чем было известно Элеоноре, склонность к необычным эффектам в декоре, который она избрала в этот вечер. Огромный элегантный зал был освещен красными и золотистыми фонарями, а не слепящими канделябрами. Приглушенная иллюминация отбрасывала длинные таинственные тени.