Он поднял руку, призывая ее успокоиться.
– Возможно. Леди Леттис ясно дала понять о вашей удивительной неспособности находить дорогу. Но она не права. Я считаю это способностью импровизировать. Мисс?..
– Чегуидден. – Компаньонка присела в реверансе, как ее учили в школе мисс Смит для благородных девиц. – Эмма Чегуидден.
В бальном зале, наблюдая за Майклом Дьюрантом, она не заметила в его манерах высокомерия. Скорее он показался ей чертовски красивым – высокий, широкий в плечах, суровый. Его черный костюм из прекрасной ткани и отменно сшит. Она готова держать пари, что Дьюрант пользовался услугами только лучших лондонских портных. И все же одежда сидит на нем не слишком хорошо: сюртук узковат в груди, брюки велики в талии, весь ансамбль придает ему вид могучего рыцаря, наряженного джентльменом. Волосы у него были рыжие, не тронутые сединой. Глаза яркие, пронзительно-зеленые, кожа загорелая.
Он поклонился.
– Очень приятно, мисс Чегуидден. Вы из йоркширских Чегуидденов?
– Именно. – Наивно было радоваться тому, что Дьюрант знал о ее семействе, респектабельном, хоть и обедневшем, но после этих слов Эмма прониклась к нему симпатией. – Мой отец был священником во Фрейберне, недалеко от поместья Сент-Эшли.
– Я эти места хорошо знаю. Очень красивые, почти дикие. Вы скучаете по ним?
– О да. Весной, когда ветер дует над пустошью, шевеля пурпурный вереск, я… – У Эммы резко перехватило дыхание. Она взяла себе за принцип никогда не думать о доме. Невольные слезы вызовут только насмешки.
Но Дьюрант сказал:
– Я нахожу, что Морикадия очень отличается от Англии.
– Вы правы. – Эмма с трудом сглотнула, взяла себя в руки и указала на восток. – Город космополитичный, такой яркий и полный богатых людей, приехавших развлечься.
– На самом деле Тонагра, – он взял ее палец и повернул в противоположном направлении, – находится там.
– Ох. – Ее не смутила его поправка. Скорее Эмма осознала, сколько времени прошло с тех пор, как она общалась с человеком, который по крайней мере не оскорбляет ее. И его прикосновение, проникая через ее тонкую нитяную перчатку, было теплое, нежное, легкое.
– Но я перебил вас. – Дьюрант убрал руку и, когда Эмма не ответила, сказал: – Мисс Чегуидден?
Сбитая с толку своими мыслями, она торопливо заговорила:
– Здесь, в Морикадии, игорные дома большие, роскошно украшенные, и так много посетителей! Столько денег! И замки на склонах гор рассыпаны как звезды в небе. Но в то же время… люди настолько бедны, и у меня такое чувство, что никакие усилия человека не могут обуздать эти вершины или покрывающий их непроходимый лес. – Вспоминая узкую извилистую дорогу, по которой они приехали сюда с леди Леттис, вплотную подступающие деревья, ущелья, которые она видела, когда карета поднималась на перевал, Эмма вздрогнула и закуталась в шаль.
Сообразив, что Дьюрант внимательно на нее смотрит, она вспыхнула.
В бальном зале Эмма сочла его лицемером, очередным аристократом, разыгрывающим трагедию ради эпатажа и свежих сплетен.
Сейчас он выглядел другим – удивленным и сочувствующим ее непростой жизни. И все-таки он видел слишком много, слишком хорошо понимал ее эмоции, и в нем чувствовалась какая-то затаенная сила, как у тигра, поджидающего добычу. Впрочем, в ее положении обращать внимание на подобные детали грозит возможностью быть замешанной в скандал и оказаться невинной жертвой.
Так что нужно быть осмотрительной. Хоть Дьюрант и проявил доброту, он мог быть столь же противным и насмешливым, как другие джентльмены, окружавшие леди Леттис, и куда более опасным, поскольку вызывал на откровенность.
– Не обращайте внимания на мои слова, милорд, – сказала Эмма смиренным тоном. – Это всего лишь глупые домыслы.
– Нисколько. Вы демонстрируете глубокое понимание окружающей обстановки.
– Значит, вы пробыли здесь долго?
– Очень долго.
– И ваша семья не способна уплатить выкуп?
– Какой выкуп?
– Чтобы освободить вас и вы смогли бы вернуться домой.
– Мои родные были бы весьма шокированы такой просьбой. Они уверены, что я мертв.
– Какой ужас! Разве вы не можете послать тайное сообщение, чтобы облегчить их горе?
– Я предпочитаю этого не делать.
От потрясения и отвращения Эмма застыла на месте.
– У вас, наверное, есть мать, отец…
– И два брата.
– И вы не хотите к ним вернуться?
– Я никогда не допущу, чтобы они положили деньги в карманы де Гиньяров.
Она все отдала бы, чтобы вернуть отца, заплатила бы любую сумму, просила бы, умоляла… а этот человек отказался известить родственников, потому что… потому что…
– Так это гордость вас сдерживает? Вы не желаете покидать Морикадию, и вас не волнуют чувства близких?
Дьюрант шагнул к ней.
Эмма вдруг вспомнила, что она в саду и никто об этом не знает. Майкл Дьюрант знатный человек со связями. И она только что критиковала его поведение.
Эмма отступила назад.
– Я перешла границы дозволенного… но вы должны стыдиться своего эгоизма.
– Вы правы и в том и в другом. – Его голос звучал учтиво, но отчужденно. – Помочь вам достать платок леди Леттис?
Взглянув вниз, Эмма увидела, что белый квадратик плавает в воде.
– Спасибо, я сама справлюсь. – Не поворачиваясь спиной к Дьюранту, Эмма наклонилась, поймала платок кончиками пальцев и выжала. – Леди Леттис нарочно послала меня сюда, чтобы унизить. – Это горькая пилюля – знать, что все потешаются над ней, и она не может ничего сделать.
– Уверен, она не дворянского происхождения.
– Нет. – Эмма снова скрутила носовой платок, представляя, будто это шея матроны.
– И не слишком приятная женщина. – Поднимаясь по ступенькам, Майкл оглянулся. – Вернемся в бальный зал?
Из этого Эмма сделала вывод, что Дьюрант хочет проводить ее, и осторожно последовала за ним.
Глянув на нее, Майкл придержал дверь.
Эмма расправила плечи.
– Нам туда. – Он указал на коридор и, когда они двинулись, продолжил: – Насколько я припоминаю, она единственная дочь крупного промышленника, и барон Сертиз женился на ней ради денег.
– Говорят, в семнадцать лет она была несравненной красавицей. – Эмма умолчала, что теперь леди Леттис настоящее исчадие ада. Она подозревала, что Дьюрант, с его проницательным взглядом, уже это понял.
– Я также слышал, что после двадцати с лишним лет несчастливого брака Сертиз избавился от брачных уз, упав замертво.
– Вы язвительны, милорд. – Она вздохнула, чтобы сдержать смех, и, овладев собой, сказала: – Но по существу вы правы. После кончины мужа леди Леттис решила действовать. Она взяла его титул и свое относительно нетронутое состояние, наняла безропотную компаньонку в знаменитой академии гувернанток, у которой не было ни семьи, ни средств, то есть меня, и отправилась в большое турне по Европе.